За тот короткий миг, пока распластавшееся в длинном прыжке тело убийцы летело через комнату, принцесса ничего не смогла бы сделать – ни подобрать выпавший стилет, ни даже просто отскочить в сторону. Она просто очень хорошо вдруг представила, как из её безоружной руки навстречу врагу вытягивается прозрачный голубоватый клинок, по отполированной стали прокатываются мерцающие волны пламени, чёрное тело со всего размаху напарывается на выставленное остриё волшебного оружия – и, пронзённое, медленно валится на пол.
Что-то ярко сверкнуло – там, внизу, подле безвольно упавшей правой кисти Арьяты. Она зажмурилась, уже готовая встретить свой конец…
Спустя несколько длинных мгновений она услыхала чуть слышный стук, точнее – мягкий удар, словно на пол бережно опустили тяжёлую ношу, для сохранности обёрнутую тряпьём. Гибельного удара, последней смертельной боли всё ещё не было, и глаза принцессы раскрылись сами собой.
Возле её ног лежало чьё-то тёмное тело. Пальцы правой руки убийцы всё ещё сжимали нож, широкий и короткий.
Боясь поверить увиденному, Арьята положила кричащего без умолку младенца, трясущимися руками высекла огонь… На полу лежал убийца в чёрном, и был он мёртв как камень.
На его спине, точно между лопаток, принцесса увидела недлинную прямую прорезь в одежде, словно бы оставленную клинком, насквозь пронзившим тело; ткань вокруг раны промокла от крови и потемнела ещё больше.
Арьята выпрямилась. Она знала, что вся её родня мертва, – наставница учила чувствовать Смерть. Убийца был настоящим мастером своего дела, и на каждую жертву ему потребовался только один удар.
Следовало также внимательно осмотреть тело страшного посланца, но принцессу затрясло от одной мысли о том, что придётся прикоснуться к этому трупу. От внушаемых им отвращения и ужаса она готова была с истошным воплем кинуться куда глаза глядят, прочь из ужасной комнаты, забыв обо всём…
Однако долго размышлять над тем, что же делать, ей не пришлось. Убийца пришёл в дом Гормли не один, и его собратья по ремеслу решили узнать, куда же запропастился их сотоварищ, посланный наверх с простым заданием: прикончить королеву и всех детей.
Они были опытны и осторожны, эти ночные мастера. Один из них не возвращался, и это означало, что пропавший встретился с чем-то непредвиденным. И потому остальные поднимались беззвучно, держа наготове оружие, – трое по лестнице, а ещё двое ловко карабкались по гладкой стене дома к раскрытому настежь окну той комнаты, где разыгралась кровавая драма.
Арьята видела и чувствовала их всех. Оцепенев, онемев, она стояла с Трогваром на руках, глядя прямо перед собой невидящим взором. Сейчас она уже не думала о смерти, она считала ступени, что осталось преодолеть мягко ступавшим ногам убийц. Она считала их про себя и в то же время твердила как заведённая:
– Они не увидят нас… Они не увидят нас… они не увидят…
Даже Трогвар неожиданно умолк, сосредоточенно уставившись снизу вверх на Арьяту странным, слишком серьёзным для младенца взором. И за миг до того, как одновременно в дверях и на подоконнике появились затянутые в чёрное фигуры, Арьята подобрала свой стилет, подняла правую руку с обнажённым клинком и тихо проговорила, точно маленькая девочка в детской игре:
– А я спряталась… а я спряталась…
И – замерла, обратилась в статую, даже, наверное, перестала дышать.
Дверь резко распахнулась, трое в чёрном ворвались внутрь; два стремительных гибких тела бесшумно перемахнули через подоконник. Первый, перешагнувший порог, ловко подпрыгнул, взмахнул коротким прямым мечом над притолокой – на случай, если там кто-то засел (створки открылись наружу, за открытой дверью никто не смог бы спрятаться); двое других убийц тотчас же метнулись по углам чёрными быстрыми ужами. Тускло блестело оружие.
Спустя одно короткое мгновение страшные гости замерли в странных, напряжённых боевых позах – они ждали появления неведомого врага. Один из проникших через окно что-то коротко и гортанно вскрикнул, указывая на мёртвого сотоварища.
Не потрудившись притворить дверь, пятеро убийц быстро и ловко обшарили комнату сверху донизу – верно, в поисках тайного хода, которым сумели скрыться обе жертвы. Арьяту они словно бы и не видели.
Осторожно обойдя деловито снующие фигуры, принцесса медленно, шаг за шагом, двинулась к выходу. В тот миг она не задумывалась, отчего погиб тот, кто появился первым, почему остальные пятеро не обращают на неё ни малейшего внимания, хотя она проходит на расстоянии вытянутой руки от них. Она достигла порога и начала спускаться. Трогвар молча лежал у неё на руках.
На первом этаже она заглянула в ту комнату, где должен был остаться её отец. Дверь была не выломлена, но аккуратно снята с петель, вещи, сваленные в угол, – нетронуты. Внутри горела масляная лампа, и в её тусклом и неверном свете принцесса разглядела, что пол чист, на нём нет и следов крови.
По-прежнему двигаясь как во сне, Арьята бесстрашно подошла к тюкам и неспешно достала небольшой кожаный мешочек. Спрятала его за пазуху и пошла к выходу. Дом был пуст, её отец и старый Гормли бесследно исчезли.
За укрытый на груди Арьяты небольшой кожаный мешочек новые хозяева Халлана не пожалели бы никаких земель, титулов и золота, потому что лежавшие в нем три больших рубина и один необыкновенно чистый сияющий камень, которому так и не смогли найти подходящего названия, и были теми самыми Четырьмя Магическими Камнями Халлана, что сработал в незапамятные времена один знаменитый Маг, из Настоящих, из тех, что имели своим домом таинственный Замок Всех Древних на вершине Столпа Титанов. Камням приписывали самые необыкновенные волшебные свойства, они издавна украшали корону и скипетр Халлана; перед бегством отец Арьяты, рискуя жизнью, успел вырвать драгоценности из объятий мёртвого жёлтого металла оправ.
Говорили, что эти Камни способны на всё – даже исполнять любое желание владевшего ими. Последнее, конечно, было не более чем сказкой, но, по словам отца, Камни помогали обрести новые силы, поставить себе на службу – если ты колдун – целые рати волшебных существ из иных миров… Могли они и многое другое, но, увы, в магии этих камней сведущ был только один король, и для Арьяты они оставались лишь бесполезными красивыми игрушками. В лучшем случае она могла сохранить их до более счастливых времён.
Принцесса с Трогваром на руках вышла из дверей дома Гормли и, совершенно не скрываясь, медленно пошла по тёмному кривому проулку. Она по-прежнему оставалась в том же странном состоянии, на середине пути между сном и явью, ничего не боясь и твёрдо зная, что ей сейчас нужно делать.
Она не плакала. Каждый миг ужасной расправы с матерью, братьями и сестрой навечно врезался в память, каждый прозвучавший в те секунды стон точно ножом резал её слух – однако она не плакала. Глаза её оставались сухими, движения – плавными, точными, хотя и чуть замедленными. Трогвар же, точно понимая всё случившееся с ними, спокойно лежал на руках Арьяты и не отрываясь смотрел на неё своими странными серо-серебристыми глазами…
Принцесса словно читала невидимую книгу, в которой оказались чётко расписаны направления, приметы, дни пути, места удобных стоянок, родники, опасные болота, торговые пути, заставы халланских порубежников… Она не знала, откуда в её памяти возникли все эти сведения, и в тот момент вовсе не желала это знать. Она думала о том, как отомстит, и от мыслей этих пришел бы в ужас самый кровожадный палач.
Арьята шла по затаившемуся, замершему до рассвета ночному городу; принцессе казалось, что из-за каждой ставни в спину ей впиваются жадно-злобные взгляды. Она отстранённо подумала, что выследить её сейчас легче лёгкого, да и потом, наутро, тоже будет несложно – спрашивай у каждого встречного, не проходила ли здесь девушка с младенцем на руках. Кормилицы и няньки не бывают настолько юны, простолюдинки её возраста не станут шататься с ребёнком по рынку в поисках пропитания: городовая стража быстро выловит таких нищенок и отправит в работные дома. Арьята невольно вздрогнула: по настоянию матери эти дома учредил король, её отец, порядки в них заведены были довольно суровые – и кто же мог тогда подумать, что всё это обернётся против наследной принцессы Халлана?!