— Так ведь не получилось… грохнуть, — резонно заметил я.
— Случайность. Или не тому поручили… — отмахнулся Николай. — Президентов бьют, как уток, а тут сержант какой-то, да еще в горячей точке. Вали, не хочу. Тут следует удивляться другому: почему ты еще жив, с таким счастьем?
— Тогда, — мне никак не хотелось прощаться с мыслью о своей значимости, пусть и с риском для жизни. — Может, потому меня и выдернули?
— Те же яйца, только в профиль, — хмыкнул Швед. — Паранойя, батенька, паранойя. И — мания… Хорош бронзоветь. Все равно памятник тебе не светит. Ни при жизни, ни после…
— Ты сказал: при жизни? — слово зацепилось за слово и потащило наружу очередное подозрение. — А ведь ты прав.
— Да, — согласился Николай. — А в чем?
— Насчет жизни. Вот мы прямо сейчас и проконсультируемся…
— Я не понял?
— Ничего сложного. Ты ведь погиб?
— Вне сомнений. Если только все эти видения у меня были не от наркоза. Но, нет, — мотнул головой Швед. — Шрамов ведь не осталось.
— Вот, вот, — продолжил я. — А меня, если припомнить подробно, при аварии сквозь лобовое стекло выбросило. Случай, вообще-то не факт, что смертельный. Но, чем черт не шутит? Или кто там у них всем этим дерьмом заправляет? Может, меня на Родине и похоронили давно, вот только в очереди в Рай постоять не успел. Сразу сюда замели…
'Эй, господин Эммануил, вопрос к вам, вообще-то?!'
'Да я понял. Ответ неоднозначен. Ведь в Мире и в самом деле все относительно. Где-то живешь, где-то уже нет, а в иных местах и не родился вовсе, пока…'
'Ну, обо всем мироздании помолчим. Меня конкретный вопрос интересует. И не делай вид, что не понял!'
'Ладно, не горячись. Если хочешь конкретики. То еще нет. А умрешь или как, от многого зависит. В том числе и от того, как здесь себя проявишь. Понятно излагаю?'
'Не слишком'.
'А, кажется, что я уже упоминал о неоднородности времени. Нет? Ну, хорошо, могу напомнить…'
'Не надо, помню я. Мне другое непонятно, это что — я в своем прошлом мире все еще падаю?'
'Глупости спрашиваешь. Ты же момент удара помнишь? А что произошло, отмотать обратно нельзя. Но сообщат ли об аварии вовремя, и поспеет скорая помощь на место, — тут возможны варианты. Кстати… — Эммануил на секунду замолчал, словно прислушиваясь к чему-то. — Пока сообщения не поступало… Такие вот пироги, Владислав. Так что не рекомендую рассиживаться, время не стоит на месте, даже если идет очень медленно'
* * *
— И каким будет твой положительный ответ?
Швед многозначительно хмыкнул, поглядел с сожалением на пустую амфору, глоток из которой мог отодвинуть неприятный миг принятия решения, а потом проворчал.
— Оно, конечно, надо бы идти, но вот еще что хотел спросить. Не с перепуга, а для понимания… — бывший прапорщик покосился на собирающиеся тучи. — Меня не вернут обратно, как не оправдавшего высокое доверие?
— Если верить Эммануилу, то не должны.
Сомнения Николая были вполне понятны. Не очень приятно, когда тебя выдергивают в разгар вечеринки.
— А верить можно?
— Нужно, Коля… — я придал своему голосу максимум уверенности. — И даже, необходимо. Как я понял, из полученных объяснений: твое перемещение сюда — волюнтаризм чистой воды, каких-то 'небесных' авантюристов не сильно высокого пошиба. Лишнего внимания к себе и своим делишкам они привлекать не захотят, а с подселенным в тебя вторым сознанием, переиграть ситуацию, втихую не смогут. А, даже, если б и захотели, то Эммануил им не по зубам. Я в их иерархиях не силен, но судя по замашкам — Эммануил либо сам очень крут, либо папенька у него с такими лампасами, что ты себе даже представить не можешь. Кстати, а что Твердилыч по этому вопросу может сказать? Уж он-то, всяко больше нас в курсе должен быть?
— Спрашивал, — вздохнул Швед. — Но при одном только упоминании об Эммануиле, мой легионер пытается вытянуться во фрунт и грымнуть сжатым кулаком по кирасе. Как я помню, такие почести отдавались только императору, нет?
— Или приближенным к нему лицам… Я бы даже сказал: ближайшим родственникам… Как говаривала девочка Алиса: 'все страньше и страньше…' Ох, не прост мой постоялец. Совсем не прост. Впрочем, у каждого свои заморочки, а мы, пока, воспользуемся халявным блатом. Ес?
— А почему мы у него прямо не спросим?
— Ну, ты даешь, Коля, — я даже засмеялся. — А то он нас сейчас не слышит, да? Типа, пошел на базу, вернусь после обеда?.. Раз не отзывается, значит не хочет.
— Скромный?
— Может и так. А может, просто не любит давать интервью. Чтоб не читать потом в газетах того, о чем и близко речи не было.
— Ладно, — Шведир задумчиво потер подбородок, видимо, вспомнил одну не столь давнюю историю с одной излишне бойкой репортершей. — Кто не рискует, тот не пьет шампанское.
Потом нагнулся и поднял с земли свой вещмешок.
— Тут у меня завалялось… А то я с автоматом, а ты — с ножичком. Не солидно, как-то.
— И что же там у тебя завалялось? — усмехнулся я.
Похоже, прапорщик — это даже не диагноз, это уже образ жизни.
— Да так, ничого особлывого* (*ничего особенного)…
Я едва сдержался, чтоб не заржать. Столь явно вспомнилась мне сцена из 'Места встречи' и послышалась реплика Жеглова о заначке. А когда Николай протянул мне ПМ, я все-таки улыбнулся.
— Понятное дело не АК, и даже не 'Стечкин' и всего две обоймы, но — хоть что-то, — неверно истолковал мою мимику Шведир.
— Нормально, нормально, — поспешил успокоить я товарища, с удовольствием ощущая в руке привычную тяжесть пистолета. — Огромное спасибо, Коля. Это я так, не бери в голову, нервное. Ну, что, брат, потопали?
— Если больше не наливают… — развел руками Николай, неодобрительно косясь на по-прежнему пустую амфору, — то не вижу препятствий. Кстати, а на довольствие меня поставят? Я требую нормального питания… Или спасение утопающих — дело рук самих голодающих?
— Ничего не могу сказать насчет пропитания, но нормальное фехтование обещаю, — переиначил я чуток ответ другого киношного героя, с труднопроизносимой гасконской фамилией. Уж больно схожей была ситуация. — Причем, в самом буквальном смысле. Автомат хорошо, но если суждено тебе задержаться тут не на денек-другой, а как обещают, на более длительный срок — то придется, Коля, и тебе мечом обзаводится. На всю жизнь пяти рожков не хватит. У тебя, какое отношение к колюще-рубящему оружию?
— Да так, начальные курсы для младшего комсостава.
— Ну, ничего, был бы фундамент и время. Стены сами возведем. Когда от этого зависит жизнь, человек склонен к ускоренному усвоению любых наук. По себе знаю. А, кроме того, память Влада Твердилыча, даст тебе такой объем умений, что его навыки только чуток шлифануть и усе — гвардейцы кардинала разбегутся в ужасе.
— Погоди, — не понял шутки Николай. — У нас тут мрачное средневековье, или уже просвещенное барокко?
— Гм, — я и сам завис на секунду, больше всего радуясь произнесенному Николаем слову 'нас'. Парень явно начинал адаптироваться. — Я тут пока в столицах не бывал. Все больше по провинциям как-то. Но все же на средневековье, причем раннее, жизнь тутошняя больше похожа. Во всяком случае, до пороха, даже в виде фейерверков, еще не дотумкали. Слава богу…
Голому собраться — только подпоясаться. Так и мы, пока перебрасывались умными фразами, заправили обмундирование, затянули пояса, привычно попрыгали. Дружно трижды сплюнули через левое плечо и все.
— Эх, путь дорожка фронтовая, не страшна нам бомбежка любая…
* * *
Была ли это уже Мрачная Роща, или мы все еще двигались по обычному лесу, я бы не смог ответить. Вроде ничего особенного, за последние полчаса в окружающем пейзаже не изменилось. Ориентируясь по солнцу и мху, мы просто держали нужное направление. По счастливому совпадению и лес в ту сторону был ухоженнее что ли? Во всяком случае, прорубаться сквозь чащу почти не приходилось. Притом, что левее и правее деревья с подлеском представляли сплошную стену. Взгляд и тот дальше, чем на десять шагов, сквозь живое кружево не протискивался.