На автомате рука легла на рукоять Змиулана, и я подумал, что сейчас сверну за угол и подожду того, кто идёт следом. Однако недружелюбный хвост быстро пропал. Почуять противника в многолюдном городе нереально. Поэтому, внешне сохраняя спокойствие, а внутренне готовясь к возможным неприятностям, я продолжил свой путь.
Вскоре я оказался на площади перед храмом Велеса, где уже собирался честной люд города Волегоща и его гости. Моё дело должно было разбираться одним из последних, так что пришёл я рано. Однако суд во времена отсутствия газет, телевидения, Интернета и радио – это развлечение, и я остался.
В центр площади вынесли три кресла, а затем появились господа судьи, все как на подбор солидные пожилые мужи. В центре сел представитель князя Прибыслава, знатный боярин Звенко, которого вождь лютичей назначил наместником города. Слева примостился волхв Велеса, а справа сел жрец Яровита. За спинами судей встали облачённые в броню вооружённые дружинники, десяток во главе с начальником городского гарнизона, молодым и слегка смугловатым сотником Вукомиром, который был сыном князя. И после этого начался процесс.
В пространство между зрителями, коих постоянно прибывало, и судьями выходил молодой горластый парень, который делал заклич – то есть объявлял о совершённом правонарушении и объяснял суть дела. Затем к судьям вызывались обвиняемый и потерпевший. Это называлось свод, то есть людей сводили вместе, и они по очереди рассказывали, что и как. Далее появлялись видоки-свидетели, которые под присягой давали показания. Судьи выслушивали всех, задавали вопросы и после краткого совещания оглашали приговор. Если преступник отсутствовал, он объявлялся вне закона, и специально выделенные охотники начинали его розыск, который назывался гонением по следу. А предназначенное ему наказание, дикая вира, ложилась на общину или семью, из которой происходил обвиняемый.
Вот такие дела и такие законы, направленные на пресечение правонарушений и недопущение рецидива. Один за всех и все за одного. А поскольку закон как дышло, куда повернул, туда и вышло, власть в лице наместника и волхвов била по самому больному. За воровство – отрубание руки и возмещение ущерба в тройном размере. За изнасилование – лишение живота путём утопления в море. За убийство вольного человека – тяжкая вира серебром или имуществом. За недоимки – обращение в одерноватые холопы и отъём всего нажитого добра. За измену племени и шпионаж – смерть в мучениях. Всё жёстко, но справедливо.
Сегодня разбирались: три драки между празднующими победу подвыпившими воинами, которые в итоге завершились полюбовным примирением сторон. Имущественный спор между наследниками мелкого лавочника, которые никак не могли договориться и решить, кому сидеть на торговой точке. Вердикт – снести лавку, а место отдать более серьёзным людям. Одно заявление об изнасиловании, завершившееся оправданием приезжего хлопчика из деревни и прилюдным битьём распутной девки, которая хотела стрясти с него немного деньжат, но теперь стала рабыней обвиняемого. Затем перед судом предстал воришка, стащивший у зазевавшегося горожанина кошель, и его после долгого разбирательства тоже обратили в раба, правда без членовредительства.
Наконец дело дошло до меня. Выступил голосистый глашатай. После этого к судьям были вызваны я и купец Храпко. Далее выступили видоки с постоялого двора. Судьи подумали, и в итоге было объявлено следующее: новгородский торговый гость виновен и остаётся под стражей до тех пор, пока не выплатит ведуну Вадиму Соколу двойную виру и ещё одну виру городу Волегощу. На выплату серебра Храпко даются одни сутки. Охранники купца не виновны и освобождаются, поскольку исполняли приказ нанимателя.
Новгородец поник, и на секунду мне стало его немного жаль. Но, подумав, что по приказу этого человека мог быть убит мой человек да и моя персона пострадала бы, будь я немного попроще, жалость улетучилась.
В конце боярин Звенко задал обвиняемому вопрос:
– Купец, ты желаешь оспорить решение суда?
Храпко кинул на меня косой взгляд, задержал его на мече и помотал головой:
– Нет, не желаю.
– Ты понимаешь, что если не выплатишь в указанный тебе срок виру, то станешь рабом и всё твоё имущество перейдёт в собственность Вадима Сокола?
– Да.
– Ты сможешь выплатить указанную сумму?
Тяжкий вздох, и купец, который всё ещё надеялся, что у него в кармане что-то останется, ответил:
– Смогу.
Нас отпустили. Купец, которого сопровождали два дружинника, двинулся в порт. Я же собирался ещё немного потолкаться среди людей и посмотреть, как будут судить рыбака, которого сосед обвинял в краже поставленных им сетей и улова. И тут по спине снова пробежал злой взгляд. Стараясь не подавать виду, что засёк недоброжелателя, я лениво зевнул, медленно сделал полоборота вправо и кинул назад косой взгляд. Сначала ничего подозрительного не обнаружил. Усатый воин, обняв за талию молодую красивую девушку, что-то нашёптывал ей на ухо. Рядом пожилая женщина, неодобрительно косящаяся на них. Средних лет мужик, по виду огнищанин из лесной деревеньки, жаждущий новых впечатлений. Пара юрких мальчишек лет по тринадцати, жующие пироги. Всё спокойно. Но вот за их спинами всего на мгновение мелькнул человек, и его я узнал сразу. Это же та падлюка, слуга барона Адольфа Сальяса, с которым я столкнулся в Щецине, когда только провалился в прошлое. Тогда я ему острый крысиный носик набок свернул, а сейчас он за мной наблюдает. С чего бы это? Хозяин велел или он профессиональный шпик на службе католиков? Такие людишки сами по себе редко ходят, и если его прихватить да накидать ему пинков, наверняка можно узнать много интересного. Решено, надо брать шпиона, который меня узнал. Если ошибусь, не страшно, выплачу компенсацию, а если прав, будет обезврежен вражеский агент.