– Зачем?
– А затем, что интерес этого молодого жеребчика ко мне падает. Того и гляди, он меня из своей постели выгонит, а до приезда князя ещё пара седмиц.
– Хорошо. Постараюсь не упустить княжича.
– Нет. Ты не постарайся, а сделай работу, за которую тебе заплатили! А не то отправлю тебя обратно к епископу Адальберту, глупый баран.
Юстас промолчал. Внутри раздался шорох, а потом снова заговорил басистый:
– Всё. Расходимся. Нас не должны видеть вместе. Завтра встретимся в доме Кло.
– Почему у меня? – спросила женщина.
– Потому что сюда каждый раз не находишься, далеко от центра, а у тебя постоянно гости.
– Как скажешь, Эйрих.
К двери стали приближаться шаги, и я встал слева от входа. Можно уйти и рассказать, что услышал, Огнеяру. Но во мне проснулся азарт, и я решил не отступать.
Крючок откинулся. Дверь открылась, и первым на порог вышел здоровенный мордоворот лет сорока. Протискиваясь наружу, он повернулся ко мне боком, и его глаза столкнулись с моими. Темно. Но он меня разглядел. Его рот открылся, а правая рука стала опускаться на пояс, к мечу. Богатырь всё делал быстро и очень привычно. Медлить нельзя, и я не медлил.
Моя раскрытая правая ладонь метнулась в лицо противника и столкнулась с широким ровным лбом. Рывок! Ладонь толкнула голову немца назад, и он ударился о дверной косяк. От столкновения дверь вздрогнула, и противник уставился на меня в недоумении. Ещё один рывок. Очередной удар – и он зашатался. Левая рука сжалась в кулак, и я врезал ему в солнечное сплетение, за чем последовало повторное столкновение черепа и дубового косяка. Этого хватило. Здоровяк начал заваливаться назад, а я его ещё и подтолкнул.
Бум-м! Мощное тело соприкоснулось с полом, и женщина, шедшая следом за здоровяком, взвизгнула и отскочила назад.
Прикрыв за собой дверь и переступив через Эйриха, который влетел в избу целиком, я осмотрелся и спросил:
– Ну что, суки, не ждали?
Можно было не спрашивать, поскольку моего появления в самом деле никто не ожидал. Растерянный остроносый шпик Юстас стоял в центре бедно обставленной просторной комнаты, а чертовски привлекательная брюнетка с шикарным бюстом, чётко проступающим под красивым тёмно-зелёным зимним платьем, в умоляющем жесте сложила перед собой ладони рук и глупо хлопала глазами.
Не теряя времени, прыжком я пересёк расстояние между мной и Юстасом и врезал ему под дых. Он согнулся. Я хотел было толкнуть его в сторону печки, которая занимала четверть всего пространства, но тут взвыло чувство опасности, и я отступил в сторону. Мимо просвистел какой-то предмет, а когда я посмотрел на шпика, то обнаружил, что у него в левом боку торчит узкий стилет.
Я обернулся и увидел, что женщина, которая всего пару секунд назад выглядела невинной овечкой, держит в правой руке ещё один кинжал. Мы замерли. Всего на пару секунд, которые показались мне вечностью. Юстас стал оседать на пол, а женщина метнула кинжал. Не попала. Клинок вонзился в толстое бревно, и она бросилась к чёрному ходу. Однако я был быстрее, подскочил к ней со спины и ударил красотку кулаком по голове. Густые чёрные волосы смягчили удар, но дух я из неё всё же вышиб.
Тело женщины завалилось на меня, и я аккуратно уложил её на грязный пол. Осмотрелся. Обыскал мужчин и Кло. Сложил в кучку найденное оружие, два меча и семь кинжалов, три из которых были метательными. Обнаружив за печкой толстый моток бечёвки и сняв с мужчин ремни, всех связал, забил пленникам рты замусоленными тряпками и перевязал подранка. Что делать дальше, вопроса не возникало, разумеется, следовало провести допрос, и я начал с того, кто мне в своё время насолил, то есть с Юстаса.
Шпион, которому подруга распорола бок, на его удачу неглубоко, от похлопываний по щеке быстро пришёл в себя. Попытался дёрнуться, но хренушки, связал я его хорошо. После этого он попробовал выплюнуть кляп, но не получилось. Я поставил перед ним лавку, сел и задал простой вопрос:
– Жить хочешь?
Юстас перестал дёргаться, согласно мотнул головой и промычал:
– Угум!
– На вопросы ответишь?
– Угум!
– Кричать не станешь?
– Угум!
Я вытащил кляп, и он сразу же попытался позвать на помощь:
– Люд…
От удара ногой в живот он задохнулся, а я, поняв, что придётся поработать, вставил затычку из тряпки обратно в рот пленника. Принёс от печки большой чурбак и полено, которое хорошо помещалось в руку. Ладони связанного пленника как раз аккуратно ложились на дерево, и я приступил. Описывать кровавую работу смысла нет. Скажу только, что когда я разбил Юстасу четвёртый палец, он заговорил, хотя правильнее будет сказать – затараторил. Я его слушал, о многом спрашивал. Так мы общались около двух часов.