Ронин внутренне весь напрягся.
- Я не поэтому к вам пришел.
- Правда? Однако, осмелюсь заметить, тебе все же придется смириться с тем фактом, что ты очень здорово прокололся. Он взял тебя на заметку. Возможно, они за тобой следят. Мне достаточно только...
- Нет.
- Я так и думал, что нет. Я не совсем понимаю, но ладно... - Он пожал плечами. - Может быть, скажешь тогда, зачем ты пришел.
Ронин кивнул.
- Это касается одного колдуна.
Когда Ронин закончил рассказ, Саламандра еще долго молчал. Запах гвоздики, разлитый в воздухе, стал, казалось, еще насыщенней. "Птицы" по-прежнему пели. На стенах влажно поблескивал зеленоватый мох, который здесь выращивали специально. Ронину было немного не по себе. Ему даже не верилось, что все это происходит на глубине в несколько километров под землей. Это странное ощущение оторванности от всего, к чему он привык у себя на нижних этажах, обернулось вдруг пониманием: Саламандра не случайно принял его именно в этой комнате - он хочет сделать ему какое-то предложение.
- Как ты думаешь, - неожиданно спросил сенсей, - почему я могу себе это позволить? - Он развел руками, словно развернул в воздухе огромный веер.
Нет, наверное, я ошибся. Не стоило мне приходить, решил Ронин и встал.
Саламандра уставился на него, широко распахнув глаза.
- Что случилось?
- Было время, когда это было действительно необходимо, - сердито проговорил Ронин. - А теперь...
- Прости.
- Вы сами сказали, что все изменилось.
- Разве я не учил тебя, что всему свое время?
- Я больше не ваш ученик.
- Да, ты мне ясно дал это понять.
Взгляды их встретились. Зрачки Саламандры расширились, черные и сверкающие. В воздухе, казалось, накапливается электрический заряд.
- Хорошо, - произнес наконец сенсей. - Хорошо. Ты сядь. У меня есть для тебя ответ. Только, пожалуйста, не торопи меня.
Как по сигналу, открылась дверь, и на пороге возник Восс. Он быстро прошел через зал и встал навытяжку перед Саламандрой.
- Открой линзы, - коротко распорядился тот.
Бросив на Ронина быстрый взгляд, Восс поклонился и скрылся за маленькой узкой дверью, которую Ронин до этого почему-то не заметил.
- Так на чем мы с тобой остановились? - Саламандра тряхнул головой. Ах да, мы обсуждали мои шикарные апартаменты. Здесь действительно много места. Раньше, будучи учеником, ты видел лишь ту их часть, которую полагается видеть ученикам. Ты мог бы... Ладно, теперь уж скрывать ни к чему. - Он почесал ладони о подлокотники стула. - Я, знаешь ли, занимаю весь сектор.
- Нет, я не знал. - Ронин действительно был удивлен.
- Да, - кивнул Саламандра. - Эта чудесная комната - так... декорация. Чтобы производить впечатление на нужных людей. Но это лишь малая часть моих "скромных" владений. Но иметь - это не самое главное. Главное - как ты добьешься того, что имеешь. А для того, чтобы такого добиться, нужно только одно: власть. - Он резко подался вперед. - А у меня она есть.
- Да, так все говорят.
Сенсей внимательно изучал лицо своего бывшего ученика.
- И ты не боишься ее, - выдал он наконец с некоторым, как показалось Ронину, презрением. - Вот в чем твоя ошибка.
- Просто я не считаю власть предметом для преклонения.
- Тебе следует все же прислушаться к моим словам.
- На этот раз...
- Вот именно. - Саламандра грациозно поднялся на ноги. - Пойдем.
Он провел Ронина к узкой двери, и они шагнули в темноту.
Свет впереди, еле-еле пронзавший сумрак, был бледным и тусклым. Цвета казались размытыми, грязными - словно это была картина, небрежно, на скорую руку написанная на холсте, который покрылся тонким слоем пыли.
Ронина охватило вдруг странное чувство. Так, наверное, чувствует себя ребенок, оказавшийся в комнате, где все для него слишком большое. В глухой тишине ощущалось какое-то напряжение. Было жарко, и Ронин расстегнул ворот рубашки. Ему казалось, что он задыхается. Почему-то он вспомнил свою сестру. Жаль, что ее здесь нет. Она была совсем юной, еще неоформившейся девчонкой. Он ее очень любил. Она приходила к нему, когда ей было грустно и одиноко. Или когда она с кем-нибудь подерется... И он утешал ее, как мог. Она смеялась, обнимая его за талию, и ее радость передавалась ему. Она знала, как сделать так, чтобы он улыбался. Где она? Почему ее нет сейчас рядом? Почему здесь столько людей, что случилось? Кто-то сказал: "Бесполезно. Они все закончили". Кто-то склонился над ним. Что происходит? Ему сказали: "Твоя сестра умерла. Ты понимаешь? Она умерла". Ронин заплакал. Его ударили по лицу. Кто-то сказал: "Он еще маленький". Его снова ударили по лицу. Еще раз и еще. Пока он не перестал плакать.
- ...в этой комнате, - услышал он окончание фразы.
Комната оказалась совсем-совсем крошечной. Ее освещали лишь точки зеленого цвета, мерцающие переливами самоцветов. Ронин протер кулаками глаза.
- Сюда мало кто заходил, в эту комнату, - продолжал Саламандра. - И мало кто знает о ней.
Восс сидел перед каким-то широким и низким металлическим ящиком, из крышки которого выдавался овальный цилиндр длиной примерно в метр. Руки чондрина скользили по сложной панели управления, переключая кнопки.
- Ты идешь?
Саламандра встал у Восса за спиной и положил руку в перстнях ему на плечо.
- Ты все-таки молодец, что решил задержаться, - сказал он, обращаясь к Ронину.
Он повернулся, и глазки ящерки у него на шее сверкнули черным, отразив зеленые блики. Сама ящерка при таком освещении казалась темной и тусклой, как мутная пленка на затхлой, стоячей воде.
- Так он в своем уме, этот колдун, или нет? Или ты сам еще толком не понял?
Сенсей поднял руку. На фоне черных одежд ладонь его смотрелась мертвенно-бледной. В тусклом мерцании странных точек даже алый кушак Саламандры казался черным.
- Это линзы. Мы не знаем, как они работают и для чего они вообще предназначены. Но сейчас ты увидишь такое, что мало кто видел. Смотри. Смотри наверх.
Он стиснул плечо Восса.
Сначала Ронину показалось, что это раскрылся потолок. В темноте засветился какой-то мутный овал, вращающийся над головой. Но потом Ронин понял, что это всего лишь проекция луча, исходящего из цилиндра линз.