Ответить на это было нечего. Но Джейсон все же сказал:
– Зачем ты так говоришь?
– А ни за чем. – Джейн пожала плечами. – Просто привыкла – так говорят у нас в семье. В нашей семье много о чем говорят… Ты никогда не спрашивал себя, почему мой отец послал тебя за мной?
– Потому что хотел, чтобы ты, твоя сестра и мать переехали в Бимстрен.
Она снова фыркнула.
– Тебе определенно кто-то нужен… Тебе не приходило в голову, что он считал – мы с тобой можем составить неплохую пару? Или у тебя не всё на месте?
– Нет, – сказал он. Это действительно не приходило ему в голову. Джейсон сглотнул. Зачем она заговорила об этом? Чтобы ему стало неловко? А впрочем – он должен был сообразить. Там, в Бимстрене, при дворе, большинство баронов только и мечтало – выдать за него дочерей. Любой имеющий дочь барон спал и видел ее на троне императрицы. Почему же Уолтер Словотский должен быть другим?
– Ой, как плохо, – с ласковой насмешкой протянула Джейн. – У тебя и вправду не всё на месте?
– Ты поняла, о чем я.
– Конечно же, поняла.
Он не помнил ни как она положила бутылки, ни как подошла к нему – но неожиданно она оказалась в его объятиях, руки сомкнулись на его спине, губы прижались к его губам.
Немного погодя она оторвалась от него и чуть отодвинулась.
– Давно бы так, Куллинан.
Дарайн с интересом следил за происходящим со своего камня на бережку. Джейсон не был уверен – но ему показалось, что он заметил: перед тем как отвернуться, солдат расплылся в улыбке.
– Он знает, – сказал Джейсон.
Девушка пожала плечами.
– И что?.. В твоей палатке не поместятся двое?
– П-поместятся. – На миг он прикусил губу, раздраженный предательской дрожью в голосе. Черт побери, он же мужчина. Ему положено быть спокойным и выдержанным. – Но – почему?
– Твой отец никогда не говорил тебе, что дареному коню в зубы не смотрят? – Джейн тихонько рассмеялась и, когда он нахмурился, нежно поцеловала его в губы. – Нет-нет. Я не смеюсь над тобой. Может, потому, что ты неотразимый?
– Попробуй еще. – В его улыбке не было нежности. Может, Джейн Словотская тоже видела себя императрицей?..
– Кто знает?.. – Она кивнула, словно прочла его мысли. – Может, мне хочется, чтобы с утра и впредь Брен Адахан держал свои лапы подальше от моей задницы. А то он меня вконец утомил. Но главным образом – это из-за моего папочки.
– Твоего отца?..
– Он как-то кое-что сказал. О том, что бывает после того, как почти умрешь… Или тебе не хочется пустить в ход копье?
Глава 21
НА САЛКЕТ
Логика сердца совершенно абсурдна.
Постелью, как и едой, можно объесться.
Климос – Геверат. Их здесь нет и не бывало, но, может, на Менелете? Нет-нет, набег на Менелет был десятидневье назад. Это был Климос. Эта троица – нет, дюжина – да какое там, сотня! – налетела на Климос, все разрушила и предала огню.
А видели вы тварь, летала тут дней десять тому? Не знаю, конечно, может, это и не дракон, но нет ли у вас «драконьего рока» на продажу?
Геверат – Гестос. Джейн решила, что отцы могут быть там – а потому они выпустили сигнальную ракету и легли в дрейф на день и всю ночь, делая вид, что чинят мачту.
Шлюпка отправилась на разведку – но это оказались всего лишь местные рыбаки. Видели вы, какие прошлой ночью были чудные огни фей?.. А слышали о Воине? Он может быть где угодно – слыхал я, работорговцы при любом громком звуке обделываются со страху.
Они высадились на берег – но и там не было ничего, кроме слухов.
Джейн стояла на коленях над разложенной картой.
– Салкет, – решила она, для убедительности постучав по пергаменту пальцем, и оперлась локтем о ногу Джейсона. – Чую, они там. – Рука была куда горячей, чем ей полагалось.
– Два дня. – Ботан Вер ставил парус, пальцы со сломанными ногтями держали веревку осторожно, почти ласково – он походил на кукольника, ведущего марионетку. – Возможно.
– Если удержится ветер, – добавил, налегая на румпель, Тивар Анжер. Он всмотрелся в горизонт. – Что вполне возможно.
– Мы найдем его там. – Тэннети мерно водила своим ножом по точилу. – И, может, даже не все умрем.
– Все умирают, – негромко проговорил Кетол. – Каждый в свой час. А кое-кто умирает постепенно.
– Это твоя игра, Джейсон, – сказал Дарайн. – Ты – Наследник.
– Именно что, – согласился Брен Адахан. – Что ты на меня уставился?
– Нам с тобой надо будет поговорить о моей сестре, – отозвался Джейсон. – После Салкета. И верни мой чертов меч.
Интерлюдия
АХИРА
Мир – это замок, где правит Разлад.
Усталый, грязный, полубольной гном, с трудом удерживаясь в седле мышастого пони, миновал караульню и въехал во внутренний двор Бимстренского замка. Жилы его мощной шеи превратились в раскаленные струны, глаза горели и слезились. Правое плечо терзала неутихающая боль. Она не отпускала его даже во сне. Кожа по краям раны покраснела и воспалилась.
После того как близ Малого Питтсбурга на него наткнулась стража, в Бимстрен послали гонцов – с сообщением, что он едет. Так что он не слишком удивился, что на лужайке его уже ждут.
Странно, но у него даже хватило сил обрадоваться; они не виделись слишком давно.
Он тяжело сполз на траву и отбросил оружие в сторону.
Кира с Дорией Андреа на руках уже бежала к нему. Она упала на колени, прижалась лицом к его здоровому плечу и расплакалась.
– Та хават, Кира, та хават. – Он неловко похлопал ее по спине. – С Уолтером все в порядке. Так, во всяком случае, было, когда я уезжал.
Но с тех пор прошла чертова уйма времени.
Три недели назад он получил в плечо арбалетный болт – но, не обращая внимания на боль, подхватил на руки малышку Доранну. С минуту девочка ерзала, устраиваясь на сгибе его руки, потом чмокнула его в щеку.
– Я люблю тебя, дядя Ахира, – звонко, как колокольчик, объявила она.
Он прижал девочку к себе, нежно, любовно обнимая ее руками, которыми мог сломать – и ломал – людские ребра.
Пальцы, что крошили, рвали, уничтожали человеческую плоть, сейчас играли ее подстриженными, как у пажа, волосами.
– Новая прическа? – сказал он. Она кивнула и улыбнулась.
– Это мне тетя Дория и тетечка Энди сделали. Теперь его окружили все – и Дория, такая, какой он видел ее порою во сне: снова юная, если, конечно, смотреть не в глаза, а лишь на лицо, руки и шею.
Все еще держа на правой руке Доранну, левой он обнял ее за талию.
– Рад видеть тебя, старый друг. – Он про себя проклял дрожь в своем голосе. – Эллегон тут?
Мог бы и не спрашивать: вот уже много часов он мысленно пытался докричаться до дракона.
– Нет, – качнула головой Дория. – Отбыл на Мипос – встречаться с Джейсоном и остальными. Через несколько дней будет назад – возможно, даже и с ними. Надеюсь.
Томен Фурнаэль с озабоченным видом стоял поодаль. Одет он был по-домашнему: штаны, светлая рубаха, черная мантия перекинута через руку.
– Скажи сразу, Ахира: он жив?
Лицо Андреа – маска скорби. Ей спрашивать не надо.
Боже, как она постарела.
Гном повел головой.
– Разумеется, нет. Он взорвал себя в Мелавэе – Джейсон и другие должны были вам рассказать. Давайте так: сперва я напьюсь и вымоюсь, а потом поговорим – подробно и обо всем. У нас есть еще пара дней, прежде чем начать что-либо делать. Если вообще можно сделать хоть что-то.
В офицерской бане позади казарм уже согрелась вода. Ахира забрался в деревянную бадью, погрузился по шею, и клубы пара окутали его.
С тех пор как он последний раз принимал горячую ванну, прошла вечность.
Он откинулся на стенку и попытался расслабить мышцы: они были натянуты, как струны лютни.