«Нас специально не кормили перед полетом, чтобы мы поскорее добрались до ящика с пищей. Мы должны были отравить себя сами».
Рациональность и расчет чудовищ в очередной раз поразили его своей механистической точностью. Он попробовал представить, сколько времени есть в распоряжении, пока он не умрет с голоду. Сможет ли успеть завершить миссию? Он знал, что счет идет на дни. Если оставить в рационе воду, можно немного оттянуть голодную смерть. Организм не может обходиться без жидкости, но несколько дней отсрочки могут стать решающими.
«Выхода нет, придется проверить это на себе».
Следующие два дня Иррат провел в страшных муках. Организм боролся с инородным веществом, но ткани очищались медленнее, чем этого хотелось. Несчастный ползал на карачках по тесным переходам, извивающимся между обшивками снаряда, пытался вычислить связи, соединяющие механизм замка с источником решающего сигнала. То и дело натыкаясь на ложный, а скорее всего, просто недоступный его уровню знаний путь, он рефлекторно проклинал создателей ужасной машины смерти. Реакцией на это были неминуемые приступы нервных спазмов, надолго выводящие его из строя. в такие моменты, он мог только удивляться, как виденные им рабы могли осознанно действовать во время испытаний. Наконец, Иррат пришел к выводу, что сила чувства, за которое следует наказание, влияет на силу ответной реакции. Эта догадка наполнила его гордостью. Это только подтверждало глубину его решимости. К исходу второго дня он стал замечать, что воздействие потихоньку слабеет.
Иррат был на верном пути. Осталось потерпеть еще немного, и «разрушитель воли» покинет тело, вернет моральные силы, так необходимые для сосредоточения на решении задачи. Вот только хватит ли физических сил после нескольких дней голодовки?
Все чаще давала о себе знать усталость. Иррат отдыхал в кресле пилота, возвращаясь из очередного безрезультатного похода по внутренностям технических отсеков. Жажда становилась нестерпимой. Он подумал, что обильное питье должно помочь телу справиться с очисткой. Что ж, глоток воды должен освежить и хоть немного продлить время активной деятельности.
Иррат поплелся к ящику с краном. Руки невольно потянулись к брикету сушеной арры, словно действовали помимо рассудка.
«Вот еще одно доказательство их коварства! Мы сами будем желать этой отравы, лишь бы не подохнуть с голоду. Многие ли смогут сделать решающий выбор? Многим ли покажется допустимой цена, которую потребуется заплатить за жизнь? Я никогда не позволю себе потерпеть поражение. Лучше голодная смерть».
Иррат знал ответы на эти вопросы. Только несколько человек были предоставлены сами себе наедине с «разрушителем воли». Он проникся бесконечной жалостью к летящим впереди него пилотам других снарядов.
«Смогут ли они поступить так же?»
Он отдернул руку от брикета и схватил трубку. Прохладная вода под ощутимым давлением хлынула в пересохший рот, даря немыслимое наслаждение.
«Да, пожалуй, можно протянуть еще несколько дней. Но сначала надо немного отдохнуть».
Откинувшись на спинку кресла, он медленно переключал камеры, выводя на главную панель картинки окружающего мира. Зрелище было однообразное. Неровно перемигивающиеся звезды медленно плыли по стеклу панели, напоминая о колоссальной скорости, с которой приближался Теплый Мир. Иррат смирился с мыслью, что ему никогда увидеть далекую планету, но уверенность в том, что он успеет открыть крышку и покарать хотя бы несколько чудовищ, была все еще сильна. Даже такая, пусть и несравнимо менее значительная цель, была для него теперь самой желанной.
Родной, умиротворяюще красноватый мир, превратился в маленькое пятнышко, висящее в центре картинки с камеры на днище. Теплый Мир и вовсе не отличался от нескольких самых крупных звезд. Его выделяло только наличие маркера цели, неотрывно следящего за отклонением от курса. Впрочем, коррекции траектории пока не требовалось.
Иррат решил проверить, насколько удалось избавиться от отравы, и переключился на вид из грузового отсека. Он мог усилием воли избегать мыслей об отмщении, но стоило испытать, возникнет ли непроизвольная реакция при виде ненавистных существ. Включенная камера, однако, дала изображение из другой части отсека. Иррат увидел ровные ряды коконов, содержащих усыпленных рабов. Контуры закрепленных на спинах устройств выделялись среди складок расслабленной ткани.
Глядя на несчастных, он испытал неукротимый приступ жалости, подкрепленный собственным недавним опытом. Но в этом чувстве было что-то еще. Подсознание провело свою работу, незаметно подготовив какие-то выводы, еще не готовые всплыть на поверхность. Иррат подождал, глядя на белесые вытянутые мешки, в надежде подтолкнуть вертящиеся на краю сознания догадки.