Выбрать главу

— Когда Союз распался, я вернулся в Россию, чтобы возглавить какое-либо иное авиационное КБ, — продолжил Фурсенко. — Я собирался выйти на пенсию или эмигрировать на запад, потому что вся промышленность в Содружестве развалилась. Но когда умерла моя жена, я… я остался… ну, просто потому, чтобы что-то делать.

— Понимаю, — искренне сказал Казаков. — Я полагаю, это очень важно.

— Там были лучшее kofte и romavaya babas, чем я мог бы себе позволить на пенсии, — признался Фурсенко со слабой улыбкой. — В «Метеоре» у меня не так много денег, но мы делаем очень важную работу и просто невероятные вещи. Я не против, если мне будут платить столько, сколько я смогу еще работать, не обижайтесь, сэр. Работа интересная, но зарплата страшная.

— Я не обижаюсь. Моя мать делала лучшие romavaya babas, когда я был ребенком, — сказал Казаков. Он вздохнул. — Теперь я думаю, что она применит их, чтобы задушить меня, если ей представиться шанс.

Фурсенко не знал, что ему делать — он боялся улыбнуться, кивнуть или просто пошевелиться. Он очень удивился и немного насторожился, услышав явное тепло в голосе Казакова. Это было совсем не то, что он ожидал от подобного человека.

— Я не мог не заметить, что ваша мать… Выглядела очень… Расстроенной.

— Да, на меня. — Согласился Казаков. — Она не одобряет то, чем я занимаюсь.

— Как и все.

— Российское правительство она винит в бездарном использовании наших войск за границей, — сказал Казаков. — А меня во всем остальном.

Фурсенко определенно не желал обсуждать личную жизнь этого человека — это была та область, исследовать которую у него не было ни малейшего желания. Он протянул руку, и Казаков тепло пожал ее. — Было очень приятно встретиться с вами, Gaspadeen… — он употребил более современное обращение на постсоветском пространстве, более «политкорректный» аналог «мистер», но автоматически поправился. — Tovarisch Казаков. — Так большинство русских называли себя в прошлом, в годы сильной, грозной, гордой империи.

Казаков улыбнулся и одобрительно кивнул.

— Мои соболезнования, Tovarisch Фурсенко.

— Вам также, сэр. — Фурсенко развернулся и быстро зашагал прочь, ощущая неудобство от того, что просто знал имя этого человека или даже просто стоял рядом.

Казаков стоял на рампе, пытаясь осмыслить этот очень странный вечер. Сначала смерть отца и постыдное возвращение тела его отца, без каких-либо почестей, срыв матери и ее уход, а затем эта невероятная встреча с одним из самых известных разработчиков вооружений времен Холодной Войны. Павел Григорьевич Казаков не верил в судьбу — он обладал слишком сильной властью, чтобы считать, что кто-то решает его будущее — но полагал и то, что бывают события, становящиеся отправной точкой некоего пути, сигналом к запуску цепи событий.

В свое время доктор Петр Викториевич Фурсенко был одним из лучших и наиболее творческих инженеров в области аэрокосмических технологий и электромагнитодинамики во всей Европе. В тридцать лет он был директором нескольких советских оружейных и авиационных КБ, создавая самые передовые самолеты, ракеты, бомбы, авионику и все прочие компоненты…

По крайней мере, они думали, что были лучшими. Слово Фурсенко имело силу закона до тех пор, пока в «Физикусе» не появился Иван Озеров. Когда он принялся за работу, полностью разрушив старые убеждения и представления, советские ученые поняли, насколько они отстали от США в области передовых авиационных военных технологий, в особенности, технологий малозаметности — планеров, приборов, систем и средств противодействия малозаметным самолетам.

Однако это лишь стимулировало Фурсенко на штурм новых высот. Даже после распада Советского Союза, означавшего крах крупных, сверхсекретных и хорошо финансируемых государством КБ, таких, как «Физикус», он означал также, что Фурсенко теперь мог путешествовать по миру и посещать курсы и семинары в области современных авиационных военных технологий. Когда Озеров исчез, вероятно, вернувшись на свой астероид или в породивший его генно-инжереный инкубатор, Фурсенко взял на себя инициативу в области российских авиационных и оружейных разработок.

А теперь Казаков узнал, где тот находился, встретился с ними лично и вообще, мог назвать себя его начальником — потому что Казакову принадлежало более шестидесяти процентов промышленного инвестиционного фонда «Метеор» Гений Фурсенко все это время был в его распоряжении, а он этого даже не знал! Но как использовать его разработки? Его разум начал просчитывать варианты…