— Сто пятьдесят миллионов долларов… в сутки, — только и смог выдавить из себя Журбенко.
— И это не считая того, что мы будем добывать нефть, перерабатывать ее, а затем поставлять на жадный запад, занимая свое законное место величайшей нации на земле, — сказал Казаков, осушая бокал. — А вместо этого, мы встречаем наших героев в задрапированных флагами гробах, погибших из-за безволия правительства. Неудивительно, что моя мать не захотела видеть этот флаг на гробе своего мужа. Это позор. Скажите это президенту, когда уведите его.
Несколько следующих минут прошли в молчании. Журбенко лишь обменялся несколькими словами шепотом со своей помощницей, а Казаков выпил еще пару рюмок виски, пока бутылка не опустела. Лимузин, тем временем, подъехал к многоквартирному дому всего в десяти кварталах от Кремля, перед которым было припарковано множество машин охраны без маркировки. Сквозь стеклянные входные двери в пустом холле виднелись охранник и консьерж.
Журбенко легко проскользнул вокруг Казакова и вышел из машины.
— Мой водитель отвезет вас, куда скажете, Павел, — сказал командующий сухопутными войсками Российской Федерации[18]. Он протянул руку, Казаков поджал ее. — Еще раз, примите мой глубочайшие соболезнования. Я навещу вашу мать утром, если она согласиться принять меня.
— Я прослежу за этим, генерал-полковник.
— Хорошо, — он положил левую руку на правое плечо Казакова, подтягивая того к себе, словно, чтобы сказать что-то по секрету.
— Имейте в виду, Павел. Ваши идеи крайне интересны. Я хотел бы услышать больше.
— Быть может, генерал.
Лимузин тронулся с места, но только через пару кварталов Павел понял, что помощница генерала все еще осталась в машине.
— Итак — сказал Казаков. — Как же вас зовут… полковник?
— Майор, — ответила она. — Майор Ивана Васильев[19], заместитель начальника штаба генерала Журбенко. — Она пересела на бывшее место генерала, достав еще одну бутылку «Джима Бима» и бокалы. — Могу ли я предложить вам еще?
— Не надо. Но я полагаю, что в настоящее время вы официально не на службе.
— Я никогда не нахожусь не на службе, но сегодня генерал-полковник отпустил меня, — она отложила бутылку и бокалы в сторону, а затем повернулась к нему лицом. — Могу ли я что-либо предложить вам, господин Казаков? — Он откровенно обвел ее взглядом. Она ответила тем же. Васильев призывно улыбнулась. — Ну хоть что-нибудь?
Казаков покачал головой и усмехнулся:
— Старому козлу точно что-то от меня надо, да, майор?
Васильев расстегнула форменный китель, открывая круглые и упругие груди под белой форменной блузкой.
— Мне приказано сопроводить вас домой и проследить, чтобы все ваши потребности исполнялись незамедлительно, господин Казаков, — сказала она, снимая галстук-бант и расстегивая блузку. Казаков заметил, что на ней был совершенно невоенный черный кружевной лифчик. — Генерал очень заинтересовался вашим предложением и приказал мне выступить посредником. Мне приказано предоставлять вам все, что вы захотите — данные, сведения, ресурсы — все. — Она опустилась на колени на дорогое синее ковровое покрытие салона и подвинулась к нему и начала поглаживать через брюки. — Если же он хочет чего-то от вас, мне он не сказал.
— То есть, он приказал вам раздеться в машине перед незнакомым мужчиной и вы выполняете такой приказ без вопросов?
— Это была моя идея, господин Казаков, — сказала она с лукавой улыбкой. — Генерал дал мне полную свободу в том, как выполнять его приказ.
Казаков улыбнулся, потянулся к ней и умелым движением расстегнул переднюю застежку бюстгальтера.
— Я понял, — сказал он.
Она улыбнулась в ответ, закрыв глаза, пока его руки скользили по ее груди, а затем сказала, взявшись за застежку.
— Я нахожу это одной из приятных сторон моих обязанностей.
18
Возможно, авторская ошибка по аналогии с командующими родами войск в США, именуемыми начальниками штабов.