— Сэр, я знаю Грегора Михаилиевича Казакова тридцать лет, с тех пор, как мы вместе окончили военное училище, — сказал Журбенко. — Павла Григорьевича я знаю с его рождения. Я был шафером на его свадьбе, так как его отец не мог присутствовать, так как был в Афганистане. Он искренне зол на то, что, как он ощущает, правительство России бросило его, разрушив доверительные отношения с военными. Россия и ее вооруженные силы умирают, сэр. Не только из-за трудного экономического положения, но из-за отсутствия уважения и престижа в мире. Павел знает это. И он предлагает нам способ решить эту проблему.
— Я очень сомневаюсь, что Казакову будет дело до России или армии, генерал-полковник, после того, как он получит то, чего хочет, — сказал глава службы внешней разведки Николай Степашин. — Я знал и уважал полковника Казакова, но никогда не знал о его сыне ничего, кроме того, что он буйный наркоман, готовый без колебаний убить, если это даст ему больше денег или личной власти. Люди, подобные ему, могут быть харизматичны — как Аль Капоне или Робин Гуд — но все равно остаются преступниками. Эти «дивиденды», упомянутые вами, генерал-полковник, есть красивое слово для «взятки». Он хочет использовать армию в своих целях и поэтому готов заплатить вам за это.
Журбенко строго взглянул на всех собравшихся.
— Я прекрасно знаю, что Казаков предлагает нам взятку. Лично я не заинтересован в получении взяток от Казакова, но для него это нормальный способ ведения дел. Не мой, — сказал он. — А что до убийств, Николай, и ты и я обучены делать это без колебаний или моральных терзаний. Он делает это за деньги, мы за честь служения России. Он может быть бандитом, но может и принести пользу. Но забудьте о взятках. Подумайте о возможности получить обратно свою сферу влияния. Армия или деньги Казакова — это просто различные средства власти, различные инструменты государственных и международных отношений. Результат одинаков — усиление власти и безопасности матери-России. Я полагаю, нам стоит это рассмотреть.
Весь Кабинет уставился в пол, сидя тихо в течение нескольких очень долгих секунд. Не было вспышек негодования, возмущения, протестов, отказов. Наконец, все один за другим повернулись к Сенькову.
— Я не буду очернять свой первый же срок в этой должности связями с кровавыми отморозками вроде Казакова, — сказал президент. — Он не будет определять нашу внешнюю политику. Генерал-полковник Журбенко, держитесь от этого гопника подальше.
— Но сэр…
— Я понимаю, что его отец был вашим другом, но для меня очевидно, что полковник Казаков хотел бы держаться от своего сына как можно дальше, — сказал Сеньков. — Он — просто бешеная тварь, и у нас достаточно проблем с антиправительственными террористами, чтобы идти на контакт с наркобаронами. Это все.
Как она и ожидала, он был там, и сердце ее сжалось. Нужно попробовать еще раз, подумала он, хотя уже знала, как пойдет разговор.
— Привет, Дэйв, — Капитан Энни Дьюи вошла в инженерную лабораторию, пройдя сканирование сетчатки глаза. — Шаттл уходит через десять минут. Ты готов?
Полковник Дэвид Люгер оторвался от компьютера, посмотрел на настенные часы, потом на свои и недоуменно покачал головой:
— О, нет. Е-мое, опять опоздал? — Спросил он. — Прости. Совсем увлекся.
— Да ладно, — сказала Энни, стараясь, чтобы ее голос звучал беззаботно. — Но нам лучше поторопиться.
— Хорошо. Это все будет работать, — он яростно ввел несколько команд, подождал ответа, затем подождал еще немного. Он взглянул на Энни и робко улыбнулся, затем снова на часы и снова на экран. Несколько секунд спустя он покачал головой.
— Млин, опять тормозит.
— Дейв, нам надо идти. До терминала добираться минут десять.
— Знаю, знаю, но не могу, пока это подпрограмма не завершиться. Всего секунду, — она подошла к нему сзади и начала массировать его плечо. Он взглянула на экран. Просто прочитав название процесса, она поняла, что все будет работать, но он никогда не бросит все на этом месте. Словно в подтверждение ее догадок, Дейв покачал головой и пробормотал:
— Нет, не надо, только не делай этого! — И набрал еще несколько команд.