Кирилл Григорьевич прибыл в Петербург из Глухова только потому, что опасался серьёзной опалы императора. Он уже лет двадцать, если не больше, не занимался делами Академии наук, да и до того все вопросы решал Григорий Теплов, учитель, воспитатель, а злые языки говорили, что ещё более близкий человек для Кирилла Разумовского, чем того позволяют российские законы.
— Я разумение имею, Ваше Сиятельство, и вы не можете меня упрекнуть, что часто тревожил вас, как и княгиня Екатерина Романовна Дашкова. Всё решалось без отвлечения Вашего Сиятельства, — неумело скрывая раздражение, говорил Бакунин.
Для Павла Петровича, человека деятельного и требовательного, было горько смотреть на то, что творится в Академии Наук. Княгиня Дашкова являлась более романтизированной персоной, пусть и часто по-мужски грубой. Порядок и дисциплину для учёных Дашкова всё же силой не вводила, а Разумовский и вовсе самоудалился.
А вот Павел Петрович Бакунин попытался привести академиков, как и членов-корреспондентов, к порядку. Однако, как он ни боролся с разгильдяйством в Академии наук товарищ, даже не Президента, а Директора этого учреждения, всё тщетно. Даже на важные собрания прибывали не более половины академиков, а члены-корреспонденты и вовсе игнорировали работу. Когда Бакунин потребовал от учёных хоть какую-то отчётность в своей деятельности, получил полное игнорирование и подвергся остракизму.
С ним просто перестали здороваться. Ну, кто такой Бакунин? Друг императрицы? Или у него есть влиятельные друзья при дворе? Нет. Так чего же подчиняться?
А нынче от коллег из Берлинской Академии, Лондонской, даже Парижской, несмотря на революцию и враждебность в политике, приходят письма с требованием, да, именно с требованиям, разъяснить выводы, сделанные в трактатах Якова Захарова и Михаила Сперанского. Такая реакция вполне понятна. Учёные посвящают всю свою жизнь исследованию определённой проблемы в науке, а тут… Бац, и всё, изданы уже доказанные теории. Доказаны — это да, но скепсиса в учёном мире всё равно возникает с избытком.
Так что ученые, те, которые занимались схожими с описанными русскими проблемами, негодуют и требуют прояснить ситуацию. Ну, а другие исследователи видят некоторые перспективы в новых теориях и просят уточнить, что к чему более детально, вероятно, пытаясь выгадать некоторые данные для своих исследований.
— И что пишут? — отрешённо спросил Разумовский, уже проложив у себя в голове маршрут до своих малоросских владений.
Не хотел он более оставаться в Петербурге, где не имеет прав, к которым привык. У себя-то в имениях Разумовский царь и бог, а тут государь не спешит принимать, указывая графу его место. Может быть мстит через отца Андрею Кирилловичу, который прелюбодействовал с первой женой наследника российского престола?
— В Лондон просят отбыть Захарова и Сперанского. Захарова ещё просят прибыть и в Падую, или же учёный муж, некий Авогадро, самолично прибудет в Петербург, и тогда Падуанский университет запросит пансиона для итальянского учёного, — усталым голосом говорил Бакунин.
Павел Петрович был из тех людей, которые близко к сердцу принимают чужое разгильдяйство и безразличие в работе. Бакунину непонятно, как можно не реагировать на международную научную общественность, требующую, в коем веке, консультаций с русскими учёными. Это та самая слава, о которой мечтал Пётр Великий, когда создавал Академию.
Но вот беда… Яков Дмитриевич Захаров всего-то адъюнкт, даже не член-корреспондент. Не говоря о том, что этот химик и до последнего своего исследования был достаточно деятельным учёным, пусть больше и увлекавшимся созданием воздушного шара. Как рассказывать Европе о том, что лучший химик России, взбудораживший учёный мир, не академик? А если предложат предоставить того самого академика, что ещё выше в своих исследованиях и достижениях, чем Захаров? Кого показывать Европе? Так что нужно срочно повышать научный статус Захарова.
Что же касается Сперанского, так он вообще никакого отношения к Академии наук не имел. И учёное сообщество к себе в ряды неохотно примет выскочку. Да, именно так. Никто ни чаял, ни гадал, что уже достаточно известный пиит, создатель гимна Российской империи, вдруг ещё и математик, как и физик. Да какой! Иностранцы аж заволновались, мол, украл и систематизировал многолетние труды.
— Пишите прошение на имя государя! Припомните историю с мужиком Кулибиным! Тогда сама матушка-императрица своим указом назначила его академиком. Так что только государь решит своей волей случившийся конфуз, а коли он не выкажет интереса, то и с вас какие тогда тревоги? — сказал Кирилл Разумовский, выказывая больше своё разумение проблемы.