Много работы было проделано. Пришлось также кое в чём срочно помочь Тимковскому Илье Фёдоровичу, нынче секретарю Правительствующего Сената, по сути, моему ставленнику. Там не то чтобы была запорота работа, нет, он умница, лишь опыта несколько не хватает, или даже не его, а приобретаемой с годами наглости и стойкости.
Молодого секретаря, на хрупкие плечи которого свалили много работы генерал-прокурора, пытаются продавливать. Между тем, работа сената налажена системно, прошения рассматриваются до десяти дней с обязательным ответом. Это позволяет истцам приехать с иском и просто несколько дней подождать. Как по мне, сенат нынче — самый эффективный государственный институт, не испорченный даже реформой Павла. И как менять в таком случае генерал-прокурора? Вот и я о том же, что хорошая работа — это скрепа, чтобы не пасть под гнётом интриг.
Доклад государю был готов. А в нём графики, сравнения по принципу «до и после», таблицы. Если даже и не было бы результата, то такая подача информации не оставляла шанса, кроме как признавать проект успешным и рекомендовать к внедрению по всей Российской империи. Бумаги уже были посланы императору организованной им же фельдъегерской службой.
Если Петербург радовал своими мостовыми, то дорога в Царское село была явно нецарской. Павел Петрович не любил Екатерининский дворец. Как следствие, денег на поддержание, как дворца, так и дороги к нему, почти не отпускалось. Желание императора предать забвению всё наследие «бабского несправедливого» периода правления было с явным перегибом, и обществом принималось негативно. Тем более, когда огромные средства, при всё ещё имеющейся дыре в бюджете, выделялись на строительство новой императорской резиденции Михайловского замка.
Нет, как я уже говорил, никакого противления строительству я не выказываю, напротив, пусть отстраивается Петербург и не только. Но нужен же хоть какой-то рационализм. Ну, зачем строить новые очень дорогостоящие дворцы, если уже есть очень даже качественные императорские резиденции? Вот оно вольнодумство! Вы, господа, предлагайте финансовую реформу, чтобы по волшебному дуновению всё было хорошо, а я с десяток миллионов или больше потрачу на ненужное.
Весь Петербург судачил, почему именно государь отправился в Царское Село. Злые, впрочем, как и все остальные, языки пришли к выводу, что всему виной не самая завидная прелестница двора Анна Петровна Лопухина. Не красавица, но ставшая фавориткой императора, потеснив с этого поста Нелидову, она приобретала всё большую власть, которой не пользовалась, лишь «стреляя невинными глазками», но пользовались властью любовницы Павла Петровича другие. Начинался бурный роман императора с этой девицей, вот и упросила фаворитка пожить в роскошном дворце. Ну, а следом поехала вся императорская семья. Сюда же поспешили и многие вельможи.
Соседство фаворитки и императорской семьи государя никоем образом не смущало. Император Павел повсюду брал с собой официального наследника Александра Павловича, наставничая сыну и оправдывая перед ним те или иные решения. Мария Фёдоровна, супруга, также отправилась вслед за мужем и всем своим видом пыталась демонстрировать, что её вовсе не интересуют любовные увлечения супруга.
Что значит, если у вас назначена аудиенция у императора? Ничего! Есть вероятность, что она так и не состоится. А можно приехать с самого утра и день бесцельно шататься по Екатерининскому парку, ожидая, пока тебя позовут. Парк красивый, ничего не скажешь, и озеро приятное, лодочки плавают, памятники русским победам по берегу расставлены, вековые дубы создают тень, а кусты неплохо маскируют парочки, которые стремятся уединиться. Вот только не созерцать красоты я сюда приехал.
— Вот вы где, Михаил Михайлович, — обратился ко мне Аракчеев, когда я гулял по берегу озера.
Генерал-майора, ожидающего следующего внеочередного назначения, я увидел, ещё когда он ходил по Царскосельскому парку. Аракчеев слишком прямой человек, и его эмоции, как и намерения, читаются вполне легко. Он кого-то искал. О том, что я был объектом поисков Алексея Андреевича, стало известно, когда я «нечаянно» попался ему на глаза. Я же сам располагался на берегу озера у грота, наблюдал, как лодка под парусом ходко бороздила водную гладь. В этот момент я представлял, что уже скоро этот парус может заменить маленький пароходик.
— Алексей Андреевич, — я искренне расплылся в улыбке. — Как же рад вас видеть. Я искал встречи с вами, но вы всё в трудах и заботах, верой и правдой служите государю и отечеству. Понимаю, почему мы с вами давно не виделись, служба.
— Меж тем, Михаил Михайлович, я помню, что между нами установились вполне приятельские отношения, потому и нынче спешу вам поведать некоторые свои соображения, — отвечал Аракчеев, жестом приглашая меня направиться в сторону большого пруда.