Мясо было божественным. Не скажу, что таких шашлыков в жизни не ел, но они где-то в первой десятке. Понимая, что дам одним мясом кормить — моветон, а были также волованы с разными начинками, как и всевозможные сладости и пирожные.
Кульминацией вечера был небольшой салют. На противоположном берегу Северского Донца с самого начала вечера кормили комаров пятеро бойцов. Они и запустили десять ракет разорвавшихся разноцветными огнями. Кулибин подобные шутихи некогда делал для императрицы Екатерины Алексеевны. Гениальный изобретатель хотел о подобном опыте уже забыть, но я не дал. И сейчас, как в Нижнем Новгороде, на нашем заводе, так и в мастерской Надеждово производятся ракеты. И это далеко не всегда шутихи. Англичане и французы, даже индусы уже применяли подобное оружие, и Россия не будет новатором, но это смотря как тактически выгодно ракеты применить.
Впереди предстояло еще одно испытание, когда я в своей усадьбе дам прием, а потом мы все отправимся в Нижний Новгород, где уже должны начаться приготовления к свадьбе. Уверен, что о празднестве узнают многие, может, и сам император.
— Ваше превосходительство, к вам прибыл мастеровой из мастерской. Сказывал, что по вашему запросу пули к штуцерам привез особливые, да какого-то револьверу, — сообщил мне Никифор.
— Языки бы укоротить этим говорунам! — раздраженно сказал я, наблюдая, как закрывается дверь в мой дом, где сейчас проживают две Екатерины Андреевны.
Глава 13
Нижний Новгород
24 сентября 1797 года
Суббота — это, наверное, самый популярный день недели для свадьбы, если только не венчания. Тут церковь против, пятница постная, так нечего и в субботу жениться. Потому моё вступление в брак состоялось в воскресенье, и не утром, а днём, так как утро — это воскресная служба, отстоять которую было просто необходимо.
А теперь информация для тех, кто недостаточно физически развит. Вам необходимо подумать: стоит ли вовсе жениться, так как этот процесс столь энергозатратный и утомительный, что не каждый выдержит. Ну, или выдержит, но не такое грандиозное празднование.
Первое, это нужно перед венчанием поститься и неустанно ходить в церковь. Профилонить нельзя ни одну службу или же можно истово молиться дома, но делать это так, чтобы ни у кого не возникло подозрения. А оно может возникнуть, так как находишься под пристальным надзором будущих родственников и не только их. Второе, это когда в день венчания необходимо рано подняться или вовсе не ложиться спать. Нужно одеться, собраться, получить наставления и просто переговорить с тем же тестем. Третье, это отстоять службу в церкви, почти три часа. Далее исповедоваться, причаститься. Учитывая, что митрополит Гавриил лично выразил желание венчать меня и Катю, то исповедь была не проходной процедурой, а разговором более, чем на час. Опять же — всё на ногах, не приседая уже часов пять.
Всё ли это? Конечно же, нет. Далее сам обряд венчания. Сравнительно не долгий, но… Гавриил, будто сильно соскучился по мне, потому по окончании обряда была почти часовая проповедь про то, как супруги должны любить церковь.
И только здесь, после поздравлений в самой церкви и раздачи милостыни просящим, которые вмиг превратились во вполне состоятельных, сравнительно с бедными горожанами, людей, получилось присесть.
— Ты как? — спросил я у Кати, которая, казалось, не выражала никаких эмоций.
— Устала жуть, но это же только начало? — моя жена впервые показала своё настроение.
Эта улыбка была… Наверное, подобная радость сравнима с тем, как если бы писатель долго работал над книгой, ночами не спал, жил уже не собственную жизнь, а своего героя, и вот… Последняя фраза, и книга закончена. Радостно? Да! Одновременно и грустно? И вновь же, да! А ещё усталость, но и понимание, что сделал что-то важное. Вот такая радость была мною прочитана на лице девушки, которую лучшие кони, запряжённые в лучшую карету, несут в женскую жизнь.
Катя была одета в платье кремового цвета, чуть более пышное, чем нынче по моде, но очень ярко подчеркивающее молодость и хрупкость уже почти женщины. Небольшая вуаль пристёгнута к элегантной шляпке. Девушка была воздушной, нежной и одновременно желанной.
— Я люблю тебя и буду любить, — сказал я, доставая колье, кольцо, серьги и браслет, аккуратно сложенные в большую, обшитую бархатом коробочку.
Ещё более сложные чувства охватили меня, когда я дарил последнюю работу Каспара Милле. С одной стороны — это великолепие, уверен на все сто процентов, что подобного нет ни у кого и близко… Гениальная работа, достойная любого монаршего дома. Но вот грусть и чувство вины перед ювелиром Милле при этом сильно тяготили.