Кэррот с Батлером побежали к форту. Гулко хрюкающие кабаны устремились за ними. Но Наумбия уже применила стихийные чары. Посреди холма будто забил родник. Земля под копытами превратилась в глубокую грязь. Животные плотно увязли по самое брюхо. Они бились, визжали, но с места не двигались.
— Спасибо! — отсалютовал волшебнице Кёрт. Она сдержанно кивнула. Со стены рухнул застреленный Фириэлью одержимый. Ор нарастал. Олясин убрал меч в ножны, выхватил из-за спины шнеппер и взвёл тетиву.
Из ворот форта выкатилась злобно вопящая толпа. Измождённые бледные люди в грязной одежде, с перекошенными безумием лицами и кровоточащими глазами. Типичные одержимые хаосом: ходячие чучела, под завязку набитые злобой и разрушением. Вооружены чем попало — от лопат, ножей и палок до секир и мечей. Один даже тащил армейскую алебарду, но на бегу зацепился крюком за ворота и упал, добавив сумбура в ряды собратьев по несчастью.
Кэррот выстрелил в толпу дробью, напиленной кубиками; она была так заряжена силой порядка, что прошибала беснующихся хаоситов насквозь. Трое пали. Батлер раскрутил и швырнул свою новую игрушку, верёвку с гирьками на концах. Ещё один рухнул, стреноженный. Фириэль мимоходом подстрелила другого. Взмахнув длинным цепом с металлическим билом, в возникшую сутолоку ворвался Гудж. Над холмом понеслись крики ярости, звон металла и хруст костей.
«Они лишь сорняки», — думал Кёрт, вглядываясь в искажённые злобой черты одержимых, — «а это прополка, как на родительской ферме…»
Навстречу вылетел бесноватый с оскаленными зубами. Рыча, ткнул длинным ножом. Олясин уклонился. Вскинул левую ладонь и крикнул:
— Силой святой — упокойся! — в богов он не верил, но экзорцизмы работали и без этого. Одержимый задёргался и ничком упал в грязь. За ним лезли другие. Один прыгнул на Батлера, повис на щите. Ещё двое напали на Кэррота.
Он отбил воронёным клинком меч первого. Увернулся от дубины второго. Рубанул сверху, отсёк иссохшую кисть. Противник взревел, вцепился в эфес другой рукой. Не вырваться!
Мечник ткнул Кёрта в бок. Лезвие лязгнуло о кирасу. Олясин левой выхватил кинжал, вогнал в шею однорукого. Повернулся, прикрывшись врагом, как щитом. Одержимый с мечом бил, роняя с губ пену. Кэррот блокировал удар. И что есть сил выкрикнул экзорцизм.
Красные глаза мечника закатились. Он мешком осел наземь.
Олясин проводил его взглядом и вздрогнул — по грязи, шипя как змея, к нему ползла бесноватая баба с серпом. Всклокоченные седые волосы. Грязная крестьянская роба. Он ещё с сожалением смотрел на жертву хаоса, когда подскочивший Батлер уложил её страшным ударом клевца по затылку.
Ещё один бесноватый упал со стены и остался лежать без движения.
— Гудж, назад! — выкрикнула Наумбия. Троллин, лупивший одержимых цепом, отскочил в сторону. Волшебница полоснула врагов электрической вспышкой, разом сбив с ног. Один вскинулся, злобно рыча. Фириэль стрелой пригвоздила его к земле.
— Восемнадцать, недурно! — сосчитал Томас Мардармонт, подходя к месту схватки. — И с десяток внутри валяется.
— Это сколько же они людей перепортили! — возмутился Батлер, вытирая клевец об траву. — Ты где был, некромант?
— Свинкам колыбельные пел, — ласково улыбнулся Томас. Гном обернулся — чудовищные кабаны неподвижно застыли в подсохшей грязи.
Кёрт Олясин заглянул внутрь старого форта. Казалось, воздух там тихонько звенит и потрескивает. Вокруг обветшалых каменных стен, надстроенных частоколом, мерцал чистый хаос. Обычные люди, войдя сюда, сами стали бы одержимыми. Но Воины Хаоса были людьми необычными — энтропийное заражение на них не действовало.
Фириэль вскарабкалась на стену и с высоты оглядела внутренний двор.
— Живых нет, — она перепрыгнула частокол и исчезла.
— Кэррот, раны, — напомнила Наумбия. Её тёмные локоны торчали в разные стороны, как всегда, когда она применяла электричество. Кёрт взглянул на плечо — стёганка порвана и окровавлена. Рука ноет, голова сбоку рассечена — когда успел?
Азарт схватки прошёл, и по мышцам разлилась истома.
— Как вообще люди раньше сражались, без целительных чар? — задался он вопросом, останавливая кровотечение. — Это же насколько отчаянными надо быть!
— Раньше… — пробурчал Батлер. — Раньше, говорят, и у куриц зубов не было!
Волшебница, залечившая его ссадины, повернулась к Олясину:
— Чары не повод лезть в мясорубку. План же был — сперва магия, потом рукопашная, а вы сразу набросились…
— Это всё они, — Кёрт кивнул на одержимых. Шноррел обречённо вздохнула: