— Клянусь, мой король и мой друг, клянусь, не будет у аталь королей, в которых не течет кровь Ататидов. Силаин зол-италь Исииль принимает на себя титул Зеленого Принца. Аталь ждут тебя, мой король.
Отдав последний торжественный салют, Силаин зол-италь Исииль исчез в проходе. Все. Вот теперь в самом деле все.
И когда последний узор, намертво запечатывающий закрытый переход, по которому ушли остатки расы аталь, принимал в себя последнего Ататида, глядя в бессильно заволакивающую исчезающий мир ненавистную бурую мглу, Итаиталь зол Ататид Насини Ататона счастливо улыбался. Он все-таки победил…
Пролог второй
— Хей, Джонни, — усталый пожарный, вытирая перемазанное сажей лицо, уселся на невесть как уцелевшую скамейку перед сгоревшим зданием. — Закончили?
— Вроде да, — белозубо сверкнул улыбкой Джонни. — Теперь помыться — и на боковую. Ну и устал же я.
— Да уж, работенка сегодня выдалась та еще, — пожарный обернулся к дымящемуся остову дома. — Хорошо еще, что он невысокий, а то представь, каково было бы карабкаться этаж на пятидесятый, а?
— Да уж, — Джонни честно сделал сегодня свою работу и теперь имел полное право почесать в охотку языком, — считай, повезло нам. Не то что бригаде Салливана на той неделе, слышал?
— Как не слышать, у них там целый квартал полыхал. Сколько они там потеряли, троих?
— Четверых.
— Во-во, и я про то же. А все эти аталь проклятые. Сколько можно? Чего-то они к нам зачастили.
— Это еще не зачастили. Ты новости послушай. Говорят, в Европе они вообще чуть не каждый день чего-то устраивают. И у русских тоже. И в Китае. То монстра какого-нибудь сбросят, то болезнь какую. Или как у нас — выскочат из своего портала, бросят свою бомбу — и бежать. Куда только власти смотрят? А еще республиканцы. А я ведь за них голосовал.
— И зря голосовал, — пожарный понизил голос и, воровато
оглянувшись, наклонился к Джонни: — Точно тебе говорю, нам не все рассказывают. Ты глянь новости. Раз в неделю по всей Америке где-то что-то поджигают, чего-то взрывают. Так?
— Ну так, — неуверенно согласился Джонни, пытающийся понять, к чему клонит собеседник.
— А я тут со своими приятелями по колледжу созваниваюсь регулярно, они в управлении работают, так их послушать посчитать, и получается, что не по разу в неделю, а чуть ли не каждый день что-то происходит. И не по одному случаю. Точно тебе говорю, неладное что-то творится. Как наших оттуда, из этого, Зеленого Лепестка, вышибли, так с каждым годом все хуже и хуже. Эти аталь так просто не успокоятся. Чует мое сердце, мы еще с ними горя хлебнем.
— Да ну тебя, Джеймсон, скажешь тоже, — Джонни после такой работенки никак не был готов к переосмыслению мира. — Ну поимели они нас там, так мы им должок-то с процентами вернули, когда они сюда сунулись. Ты себе голову не забивай, пусть думают те, кому за это деньги платят. А наше дело — чтобы ни одной искорки после нас не осталось.
Залихватски улыбнувшись, он вытащил изо рта у Джеймсона сигарету и демонстративно затушил ее о скамейку.
— Пошли, после смены надо будет обязательно в бар заскочить. Так, минут на двадцать. Не составишь компанию? Угощаю.
— О чем разговор.
— То-то.
— Сынки, что, все? Убили змея?
— Убили, бабусь, — здоровенный спецназовец в полной боевой выкладке аккуратно поправил ленточку заграждения. — Только ты туда все равно не ходи, мало ли что.
За ленточкой виднелась туша огромного чудовища, похожего на Змея Горыныча из детских сказок, разорванного взрывом чуть ли не пополам.
— Вот еще, страсть-то какая, и не надо мне, — замахала руками любопытная старушка. — А что, много народу-то пропало-то, когда он того, тут явился-то?
Сколько надо, столько и пропало, — посмурнел спецназовец. — Проходи, бабусь, а то мало ли что. Они разные бывают, оживет еще.
— Уже, уже, сынок, — засуетилась старушенция и припустила мелкой рысью вниз по улице. Но одним глазом все равно, даже на бегу, умудрялась косить в сторону уже начинающей истаивать невесомым дымом туши.
— Вот народ, — пожаловался спецназовец подошедшему товарищу, — тут такое творится, а им хоть бы хны. Только и интереса, что «сколько народу пропало?». Тьфу.
— Так уже привыкать начали, — второй боец достал сигарету. — Считай, каждую неделю такая херня происходит. Не нравится мне все это, — он мотнул головой в сторону монстра. — Нелюди совсем обнаглели, мало мы их крошили.
Он был одним из тех немногих, кто вырвался из мясорубки в Зеленом Лепестке и имел право на пренебрежительный тон.
— И что самое поганое, они-то сюда засылают свои магические штуки, вроде этой зверюги, а у нас-то живые люди гибнут.
— А что ж наши-то молчат? — поинтересовался первый. — Неужели ответить нечем?
— Да они вроде и не молчат. Тоже чем-то отвечают. Но ты сам посмотри, что получается. Если бы мы что-то серьезное показывали, давно на каждом углу звонили бы. Вот, мол, мы какие, доблестно всех имеем, а то, что монстры да взрывы, ну так уж потерпите, дело житейское. Ан нет, у нас все хреново, по всему миру сплошные теракты, аталь давят, а от нас ничего. Молчок.
— И что будет?
— А хрен его знает, что будет. Но я тебе одно скажу: не дай бог тут начнется то же самое, что в Зеленом Лепестке.
— Добрый вечер, Торвальд Эрикович, — невысокий мужчина в дорогом сером костюме поднялся из-за стола, приветствуя гостя. — Прошу вас, садитесь. Кофе?
— Да, спасибо, — Торвальд Эрикович Йенсен, генерал-лейтенант в отставке, бывший глава Управления Практической Магии ВС РФ, в узких кругах больше известный как Гермес, сел в предложенное кресло. — Добрый вечер.
Когда секретарь, принеся кофе, удалился, хозяин кабинета резко свернул предваряющий основную беседу разговор о погоде.
— Вас уже ввели в курс дела? — поинтересовался он.
— Да, — Йенсен кивнул, — но я не очень понимаю, зачем вам понадобился старый конь вроде меня. Да еще и опальный.
Старая обида никуда не делась. Потускнела, потеряла остроту, но не исчезла. И как Гермес ни пытался выглядеть отстраненным профессионалом, эмоции ему не были чужды. Слишком глубокий след оставила в его душе давняя история.
Хозяин кабинета взял паузу. Выждав пару секунд, он сцепил пальцы рук и оперся на них подбородком. Довольно неожиданный жест, учитывая его статус. Йенсен даже немного удивился.
— А все просто, Торвальд Эрикович, все просто. Мы не можем без вас обойтись.
Пару секунд он наблюдал за поползшими вверх бровями Гермеса, затем пояснил:
— Без вас и вообще без любого специалиста в области магии, Лепестков, аталь и прочих вещей, связанных с деятельностью нелюдей. Сейчас нам нужны все и не время вспоминать былое и считаться старыми обидами.
Он жестом остановил открывшего было рот Гермеса и продолжил будничным тоном:
— Мы проигрываем войну порталов. На сегодняшний день соотношение успешных акций на территории противника у нас с аталь составляет, — он чуть замешкался, глядя в бумаги, — один к тридцати. Эффективность терактов у аталь значительно выше. И, самое главное, меры противодействия, предпринимаемые аталь, на порядок эффективнее аналогичных мер, предпринимаемых нами. Другими словами, они отбиваются лучше, чем мы.
— Н-ну, — Гермеса было сложно смутить, но хозяину кабинета это удалось. — Я даже не знаю…
— Но главное не это, — мужчина как не заметил реплики, — а то, что выводы наших аналитиков, равно как и их коллег в других государствах, однозначны: в течение нескольких лет — от пяти до семи — вероятность успешного вторжения нелюдей на Землю составляет девяносто процентов.
Глава 1
— Ба-бах! — Ирил!
— Бабах!
— Ирил!!!
— Ба-бах, ба-бах!
— ИРИЛ!!!!!
— Ба-бах, ба-бах, ба-бах!
Горшки лопались один за одним. Во все стороны летели куски глины, пыль потихоньку покрывала место «битвы».
— Ирил, ты опять?! — Вбежавшая в сарай женщина огорченно всплеснула руками, увидев стоящего посреди всего этого безобразия мальчишку. Тот повернул к ней перекошенное лицо, еще не плачет, но — вот-вот, и, узнав мать, наконец сорвался. Испуганный жалостливый детский плач показал матери все, что до поры скрывала поднятая пыль.