— Да будет на все воля Богов, — прошептал Маврод, беспомощно озираясь на воинов, оставшихся по ту сторону реки. — Ура-а-а!!!
Конный строй харийцев, вновь поредевший после второго залпа, перешел в галоп, словно торопясь умереть. Из лесу, отстав от своих соплеменников, хромая, бежал Лиходей. Что есть сил бранясь на Морану, наградившую его хромотой, демон рвался в бой. Туда, где должны схлестнуться мечи Безобраза и харийского воеводы.
— Я скоро, брат… Я сейчас…
Оставшиеся по ту сторону реки воины не могли обуздать испуганных лошадей, отказывающихся входить в воду. Река продолжала бушевать, все выше поднимаясь в берегах. Стиснув от бессилия кулаки, харийцы наблюдали, как один за другим гибнут их соплеменники, попавшие в западню.
Словно голодный волк, ворвавшийся в стадо овец, Безобраз беспощадно разил врагов своим длинным мечом. Обладая нечеловеческой силой, демон, будто играючи, отбрасывал в стороны коней вместе с воинами. Все живое, с чем соприкасался его отравленный магией клинок, тут же умирало на месте. Каждый раз, выдергивая из мертвых тел окровавленный меч, он вновь искал взглядом воеводу. Запах крови будоражил демона, пробуждая в нем давно забытый облик. С каждым новым убийством Безобраз стал меняться, обретая свои истинные черты. Ужаснувшись его облику, харийцы бежали прочь, боясь вступать с демоном в бой. Ноги Маврода задрожали, когда он вновь встретился с демоном взглядом. Испуганный конь встал на дыбы, сбрасывая своего хозяина наземь. Лицо Безобраза, изувеченное язвами и шрамами прошлых битв, растянулось в кривой улыбке, обнажая острые звериные клыки.
— Вот и все, хариец! Ступай к своим праотцам!
Маврод поднял меч, пытаясь защититься от удара. Харийская сталь со стоном преломилась, и в следующее мгновенье мир закружился в гаснущих глазах воеводы. Кровожадно зарычав, Безобраз схватил за волосы отсеченную голову врага и закричал, поднимая ее высоко вверх:
— Победа!!!
— Победа-а-а!!!
Дружно подхватив его клич, волки завыли, усиливая натиск. Наконец-то подоспевший Лиходей, взмахнув клинком, забрал жизнь своего первого врага. Он расхохотался, когда алые капли крови оросили его бледное лицо. Откинув с лица грязную прядь волос, ведьмак бросился в гущу сражения, выбрав себе в противники самого большого харийца, лишившегося коня. Выписывая в воздухе клинком замысловатые восьмерки, враг с криком бросился на тщедушного ведьмака. Лиходей хохотал, ловко уклоняясь от его ударов, и шептал:
— Вот так! Не достал! Не споткнись о змею!
Оступившись, воин на мгновенье опустил глаза, стараясь не наступить на яростно шипящего гада. В тот же миг черный клинок пронзил харийца, завершая их поединок. Брошенное Лиходеем заклятье, извиваясь, поползло к следующему врагу, опережая хромого злодея. Демон ухмылялся, прокладывая себе дорогу мечом. Он знал, что благодаря своему увечью многим кажется легкой добычей.
— Подвернись нога… ослабей рука…
Один за другим вокруг него падали сраженные враги.
— Не смей девицу рубить!
Воин на миг задержал удар, вдруг увидев перед собой белокурую девицу. Личико ее всколыхнулось, словно горячий воздух, вновь обращаясь ведьмаком, и хариец вздрогнул, пронзенный клинком.
Вскоре все было кончено. Тяжело дыша, Лиходей сел на землю, потирая рукой больное колено и поднимая глаза к небу. Десятки стервятников кружили над полем битвы в ожидании своего часа. Ведьмак покачал головой, будто споря с ними:
— Нет, клятые… Не пришло еще наше время… Не пришло…
Надев на меч голову харийского предводителя, Безобраз долго стоял на берегу реки, вглядываясь в лица оставшихся в живых врагов. Сотни стрел, яростно выпущенных с той стороны реки, будто обходили его стороной, не причиняя вреда. Демон долго смеялся над ними, размахивая головой Маврода и выкрикивая ругательства. Никто из харийцев так и не решился вновь вступить в воду. Развернув коней, воины отправились в родные края. В сердце каждого из них жила надежда, что харийский царь смилостивится и оставит их в живых. Один лишь Лиходей знал правду, задумчиво провожая их взглядом. Не минует кара отступников, клятву пращуров предавших. С плеча Безобраза сорвался сокол, устремившись к голубым небесам. Он нес Стояну долгожданную весть о победе над харийцами.
ГЛАВА 23
С досадой поглядывая на высокие городские стены, ведьмак думал о предстоящем сражении. Опередивший Сварожью Дружину Падун прискакал со свежими вестями, загнав насмерть двух жеребцов. Правитель все же решился выступить в открытом сражении, хотя сам пожаловать не захотел. Полянская столица, едва пережившая тяжкий мор, для обороны не годилась. Стоян морщился при мысли, что его могут запереть в городе изнурительном осадой. Стоит лишь Асгарду закрыть его в этой конуре, и враги не оставят ему никаких шансов. А покуда весточка о сдаче полян не долетела до ушей Правителя, у него оставался шанс одержать победу. Приняв в свои ряды полян, его армия уже насчитывала тридцать тысяч клинков. Стоян измаялся, объезжая целый день свои войска и помогая Ярославу наводить порядок и дисциплину. Сотники второй день бились до седьмого пота, добиваясь от полян послушания. Ведьмак лишь кивал головой, выслушивая Ярослава.