— Бабы убоялся?! Кобыла ты, а не конь!
Выбежавшие из шатра волхвы несли на руках закутанную в мешок девицу. Махнув медведичу рукой, Рыжий прокричал:
— Скорее, Малюта, уходим! Демон уже близко!
Будто подтверждая его слова, в небесах грянул гром, и десятки ярких кривых молний обрушились на баеджиртов, разбрасывая мертвые тела коней и людей в разные стороны. Испуганно прижимая уши, кони заметались по полю в поисках укрытия. Малюта резко дернул повод, направляя гнедого к волхвам. Вдруг краем глаза он увидел стремительный бросок воина, сверкнувшего клинком. Вьюном, изворачиваясь от смертоносной стали, Малюта упал наземь, быстро перекатываясь в сторону. Поднявшись на ноги, он гневно взмахнул мечом, рассекая со свистом воздух, и прокричал:
— Иди сюда! Иди, поганец… — слова ругательства стали у Малюты поперек горла, когда он увидел своего противника, — Ты?! Ярослав… И ты с ними?
Словно не замечая Малюту, младший брат уверенно двинулся вперед, готовый уничтожать все на своем пути. Там, у шатра, проворные волхвы грузили бессознательную Ледею поперек лошади. Малюта заступив брату дорогу, попытался заглянуть в его замутненные колдовством глаза.
— Ярослав! Остановись, брат!
Клинок молниеносно вспорол воздух, лишь на волосок не дотянувшись до шеи тысяцкого. Малюта попятился, удивленно вглядываясь в лицо Ярослава.
— Ярослав! Это же я, твой брат! Что ты…
Клинки со звоном схлестнулись в быстром смертельном танце. Через мгновенье, сойдясь с братом грудью на грудь, Малюта застонал от напряжения, сдерживая его безумный натиск.
— Да, брат… возмужал ты… как я погляжу.
Холодно глядя через его плечо, Ярослав нетерпеливо крутанулся вокруг своей оси, пытаясь провалить и обойти упертого воина. Закружившись в хитрых ужимках и перехватах, Малюта вывернулся, вновь преграждая ему путь.
— Не так быстро, брат. Охолонь маленько…
Безумно зарычав, Ярослав вновь бросился вперед, разя клинком то верхом, то низом. Этот никчемный воин не пускал его к Ледее, заслоняя дорогу и ловко уклоняясь от его выпадов. Молодой медведич замер, нахмурившись и вглядываясь в противника. Это затуманенное лицо будило в нем ярость, заставляя выбрасывать клинок еще быстрей. Ярослав вновь бросился в атаку, удивленно замечая, как быстро засеменил ногами противник, отражая его удары.
— Что же ты делаешь, брат?
Он еще смеет называть его братом? Ярослав перебросил меч в левую руку, заметив слабину в защите врага.
— Тебе далеко до моего брата, — тихо прошептал он, вновь бросаясь в атаку. — Хм… Х-х… Ха!
С третьего удара его клинок все же пробился сквозь безупречную защиту противника, слегка вспоров его правое плечо. Словно не замечая ранения, воин хрипло прорычал:
— Негоже так, брат.
Бурый ручеек крови показался сквозь рассеченный наплечник, быстро стекая по кожаному доспеху. Едва лишь первая капля упала наземь, как в небе прогремел оглушительный раскатистый гром, заставляя тысячи сражающихся воинов испуганно втянуть головы в плечи. Запрыгнувший на коня Рыжий обернулся, нервно крикнув медведичу:
— Торопись, Малюта! Мы уходим!
Тысяцкий кивнул, не оборачиваясь, и попятился к своему коню. Ярослав вновь бросился вперед, пытаясь повторить успешный выпад. Теперь Малюта был готов, он никогда не попадался на один прием дважды. Отбив два удара, он резко упал вниз, словно проваливаясь сквозь землю. Ярослав вздрогнул от невыносимой боли в паху, падая на колени, словно подрубленный.
— Прости, брат. Так тоже негоже.
Малюта опрометью вскочил на жеребца и бросился догонять скачущих в сторону рощи волхвов. Наконец-то выбравшийся из сечи Стоян вскочил на первого попавшегося под руку коня. Безжалостно вонзив острие ножа в круп животного, демон ринулся вдогонку за волхвами. Ярость, клокочущая в груди, стремительно гнала его вперед. Нашептывая наговоры, ведьмак вливал огромные силы в своего жеребца. Скорей бы наступила ночь, дающая ему крылья.
Почувствовав ослабление натиска, Тугдаме воспрял духом, призывая опешившую дружину сплотить ряды. Гром, молнии и внезапный удар баеджиртов заставили древлян дрогнуть.
— Теснее, дружина! — Тугдаме огляделся, разыскивая взглядом собственного жеребца. — Отходим, покуда не окружили!
Яростно отбивая атаки, дружина слаженно отступала, пытаясь вырваться из смертельных клещей. Взглянув вслед удаляющемуся Стояну, Вандал тоскливо завыл, чувствуя, как добыча ускользает. Выхватив клинок, демон бросился в бой, безжалостно прокладывая себе дорогу. Пускай Стоян покинул поле боя, теперь он, Вандал, обязан одержать победу в этой битве. И Отец отметит его храбрость, возвышая над остальными братьями. Демон радостно заскулил в предчувствии награды. Его злобные желтые глаза не отрывались от намеченной цели. Следуя своим звериным инстинктам, демон шел к воеводе. Вожак должен пасть, тогда и все стадо людское разбежится, теряя головы. С бревенчатых завалов лучники усилили обстрел. Отравленные стрелы все реже находили свои жертвы. Пошатываясь от усталости, седовласая Недоля продолжала бубнить свои проклятья, все чаще сбиваясь и упуская из рук жизненные нити. Безумное колдовство выпило ее силы до дна, с каждой минутой добавляя морщин и седых волос. Падун, словно обезумевший жеребец, метался посреди сечи, яростно втаптывая копытами в грязь сраженных им воинов. Его меч без устали крошил в щепки ненавистные щиты со сварожьими знаками. Теряя сотни воинов, пешие дружинники вырвалась из окружения, примкнув к оставшимся в живых воинам. Лишь пять тысяч асгардцев сохранили своих коней, вновь выстраиваясь птицей и высоко поднимая щиты. Воинство Чернобога нерешительно замерло у баррикад, устало опираясь на мечи и копья. Запрыгивая на испуганного жеребца, Тугдаме прокричал, обращаясь к дружинникам: