А вот и кони добрые на продажу выставлены. Малюта заиграл желваками. С самого сватовства на коня не садился, обозлился он на Богов. С купцами, где на телегах путешествовал, где пехом шел. А тут глянул, и сердце сжалось. Не виновато животное в его бедах, ничем не виновато. Устал Малюта без коня мыкаться. Подошел ближе, приглядываясь. Кони стояли привязанные у стойла, всхрапывали, помахивая хвостами, отгоняли слепней-кровососов. Малюта прошелся вдоль стойла. Заметив его интерес, подошел торговец:
— Чего парень ищешь? Коня али кобылу?
Малюта молча подошел к гнедому жеребцу, придержал за узду, похлопал по справной шее. Конь, фыркнув, ткнулся мордой ему в руку в поисках сладости.
— Хорош. Как кличут?
— Да никак пока не кличут. Молодой еще, два годка ему. Только давеча объездили, еще под хозяином не хаживал.
Малюта наклонился, пронырнув под стойлом, и стал осматривать жеребца. Зубы молодые, крепкие, коренники не сточены, видать, не врет торговец. Жеребец нервно перешагивал с ноги на ногу, застоявшись в стойле. Мышцы бугрились, переливаясь под блестящей шкурой.
— И сколько хочешь за него? — буркнул Малюта, не глядя на торговца.
— Сколько? Я с тебя, парень, лишнего не возьму, сразу видно, что в конях разумеешь. Ну а десять золотых этот жеребец стоит.
Малюта резко пронырнул под стойлом, поднявшись перед торговцем лицом к лицу.
— Слушай, купец. Конь и вправду справный, и разумеюсь я на них, как ты заметил. Люблю я коней, а вот людей не очень. Ты меня не морочь, поди, не вено за девку берешь. Пять золотых и по рукам?
— Семь. — Дядька был слегка испуган его резкостью, но торговая душа брала свое.
— Семь и попону в придачу.
Торговец вздохнул:
— Бери уже. Смотришь на коня, словно безумец, как тут не уступить.
Малюта улыбнулся, обнимая коня за шею. Эх, была не была, прав Беримир, нужно в ратники наниматься. Только теперь уже не в пеший строй, можно и в Сварожьей Дружине счастья попытать.
Расплатившись с торговцем, он молодцевато запрыгнул на коня и осторожно дернул повод:
— Но! Пошел, Гнедыш. Пошел!
…Стражник заглянул в барак, громко крикнув:
— Эй, парни, старшину позовите, пришли тут к нему!
Угрюмый Беримир вышел во двор, пригибая голову в низких дверях. Бросил взгляд на Малюту и улыбнулся:
— Здорово, Малюта. Рад видеть тебя. Поди-таки решил к нам податься?
Малюта кивнул, отвечая на приветствие.
— Решил, старшина. Только не к вам, в латники. Хочу податься в Сварожью Дружину. Вишь, коня себе доброго взял, так что, веди к воеводе, как обещал.
Беримир пошел за своим жеребцом, вывел из конюшни и улыбнулся:
— А и мы тут не пехом. Я бы тоже в Дружину пошел, только годы мои уже не те, упаду с коня, все кости переломаю. Ну, поехали к воеводе.
Дом воеводы стоял почти в центре Асгарда. От него и до моря рукой подать. Там, в центре имперской столицы, посреди моря возвышалась гора Меру. Малюта засмотрелся на нее. Вот она, обитель Правителя.
Огромная гора уходила своей вершиной в облака, скрывая от глаз самое сокровенное этого мира, Священное Капище. Часто в деревню медведичей захаживали сказители, рассказывая легенды об Асгарде, о хранилище Вед, о Древних. И вот она, эта легенда, перед его глазами, возвышается посреди моря. Умен царь царей, нелегко к нему врагам добраться.
— Беримир, а ты Правителя видел когда-нибудь?
Старшина спрыгнул с коня, задумчиво взглянул на море.
— Не, не доводилось. Древних видал, они часто с волхвами и личной гвардией в город приплывают. А Правителя не видал.
— А на чем приплывают-то?
Беримир рассмеялся.
— Эх ты, тьма лесная. У нас корабли есть, лодки такие, только большие, ладьи называются. Одни под парусами ходят, другие под веслами. Думаешь, мы на большую землю через горы ходим? Ладно, пойдем к воеводе, пока он дома.
Воевода Януш только что прибыл от Правителя. Вести были самые нерадостные, похоже, спокойным дням пришел конец. По словам Правителя, древляне подняли восстание и к ним присоединились Волки из северных племен. Такого на памяти Януша еще не случалось. Видимо, действительно силы Зла поднялись на решающую битву. Шутка ли, поднять на бунт три княжества в считаные дни. Еще даже гонцы не принесли вести, а Правитель уже все знает.
Воевода вздохнул, усевшись на лавку. В дверь постучали, и заглянул старшина из охраны городских врат.
— Воевода Януш, можно к тебе по делу?
— Чего тебе, Беримир? Говори, только кратко, забот невпроворот.
Старшина зашел не один, с ним был высокий, ростом с воеводу, парень. Молодой, широкоплечий, глаза злые.
— Воевода, я тут тебе парня привел. Ну очень уж в Дружине он службу нести желает. Я его к нам из охранников купеческих сманил за десять золотых, — вдвое приврав, старшина проглотил жадный комок.