К Мёртвому городу они не подходят. Там, те кто останется в Храме, смогут добыть еду. В самом городе растут одичавшие плодовые деревья, маниок. И охотиться можно. Только в пределах той незримой черты, что шуар не переходят. Много раз, ведя ждущих шаманы видели, как останавливаются и уходят, провожавшие их, лесные воины. Дикари ходят бесшумно, одежда не стесняет их. Собственно, всей одежды, три полоски древесной коры, отбитой колотушками до мягкости и выкрашеные плодами ачота. Одна поддерживает волосы, вторая прижимает к животу крайнюю плоть, а третья чуть выше талии, для красоты, наверное. Потому, что другого рационального обьяснения просто не находилось.
Всеми этими историями Пушак развлекал нас по дороге. Меня сельва пугала. Сколько всяких жутиков про анаконду я смотрела, но и реально: пиявки, насекомые, ядовитые пауки и змеи. А тут ещё и непредсказуемые голые мужики с дротиками вымазанными кураре. Б-р-р-р. А мальчишки слушали, открыв рот. Поменьше бы амаута их завлекал. Чаупи-тута и так Храмом бредит.
Я с шаманом осторожненько поговорила. После истории с колдуном, я засомневалась в собственных познаниях о нематериальном мире. Пусть Пушак сам в его снах разбирается. Может и правда в такой необычный год, этой их магической звезды, появился необычный мальчик, которому Видящая прочила судьбу великого провидца. И Храм, что во сне научил его языку, действительно зачем-то зовёт его. А больше всего я боялась, что он поступит, как обыкновенно поступают, все подобные ему, мальчишки - сбежит следом за нами в сельву. Один. Или с новым дружочком. Которого Пушак тоже, пока, брать с собой не собирался. А намерен был оставить с малышом в крепости, ожидать его возвращения. Чтоб подсластить пилюлю.
В двух часах пути от Куэлап, в деревушке творилось что-то невообразимое. Вместо обычного пасторального зрелища, работающих на полях людей, ещё издали была видна бурлящая толпа. Слышались крики, возгласы. Что-то произошло и Пушак быстро повернул в ту сторону.
Люди настолько были заняты происходящим внутри, что не заметили нашего приближения. Только, протолкавшись вовнутрь круга людей, мы увидели женщину лежащую на земле. Она была избита и, немного не в себе. Это была жена Вакраллы.
Несколько человек, наиболее рьяно кричавших, тоже носили на себе следы драки. Пушака здесь знали. Жители частенько бывали в Куэлап. Особенно во время больших праздников.
-Что здесь случилось?- шаман строго посмотрел на окружающих его людей.-В чём виновна ньюста, что она находится в таком соостоянии.
Вперёд выступил мучина средних лет, вождь поселения. Пушак был знаком с ним несколько лет, с тех пор, как сам занял место высшего в Куэлап.
-Она убила нашего шамана,- сказал он со спокойным достоинством,- и я едва успокоил людей, чтоб не допустить расправы без суда. Сегодня на рассвете село разбудил жуткий вопль, а когда соседи вбежали в дом, откуда он донёсся,
увидели эту женщину над безголовым телом. Причём голову до сих пор не нашли.
Мы переглянулись.
-А когда в деревне появилась ньюста Авак?- амаута почти с жалостью смотрел на побитую женщину, которая бессмыслено вращала глазами, сидя на земле.
-Она появилась в деревне около двух недель назад, может больше, мы не запомнили точно, потому что никто не видел как она уехала. Оказалось, что она всё время жила в доме шамана. И никто не знает, что она там делала.
-Отведите её в Куэлап и передайте ньюсте Вилке. Эта женщина не убивала шамана. Но она виновна в сговоре с ним, для совершения чёрного колдовства. Вчера мы проводили обряд поиска колдуна, который хотел навредить нам, и убили его. Только не знали где он находится. Теперь всё раскрылось. Расскажите обо всём в Доме. Всё равно она ничего пояснить не сможет. А шаман вашей деревни не должен быть погребён. Чёрная магия - преступление. Найдите гору подальше от деревни и отдайте тело падальщикам.
Мы уходили из деревни со смешаными чувствами. Сестры-близнецы, такие похожие и такие разные..Что связывало шамана этой деревни с ньюстой Авак? Может давняя романтическая история? Или это только в моей голове, заполненой любовью, всё сводится к нежным чувствам. Только то, что жена любила Вакраллу, это точно. Может шаман когда-то был влюблён в неё саму или дело в чём-то другом?
День до вечера прошёл спокойно. Мальчики быстро поправили настроение. Дорога была не тяжёлой. Нет ничего красивей гор. Облака, высокое синее небо. Мы спускались, с каждым шагом приближаясь к новым приключениям. Ещё один день и я встречу ребят. Всё это время, без единого человека из нашего мира, я как-будто попробовала на вкус жизнь, которая ждала бы меня здесь, имей я возможность остаться. В ней есть монотонность рутины, а нет ли её в моё время. Здесь, при всех опасностях, больше покоя и целесообразности, чем в нашей бесконечной суете. И настоящие душевные качества ценнее и важнее. Идеальных миров не существует.
Руми подстрелил птицу, похожую на куропатку. Мы разожгли костёр и я впервые за всё это время решила поиграть в женщину. Правда ощипывать птицу я не стала, просто сняла кожу. Сварила бульон. Заправила местными приправами, перцем, ахи и маньи. Возле деревни, с разрешения старейшины, я выкопала пару кустов молодых клубней и нарвала зелёных фасолевых стручков. Картошка в виде чуньо мне не очень нравилась. Куда вкусней, для нас, в свежем состоянии. Я нарезала ещё сушёной тыквы тоненькой соломкой и то, что получилось, уже почти напомнило наш привычный овощной супешник. Пушак смотрел как я вожусь с едой и, на минуту, мне показалось, что сейчас он заплачет. Мальчишки искали что-то в траве и, в конце концов, нашли кладку убитой куропатки. По времени, птицы только начали гнездиться и яйца были свежими. Мы сварили и их в бульоне. За ужином нас пробило беспричинное веселье. Мне захотелось рассказать анекдот, но сколько я не вспоминала, не было ничего, что рассмешило бы присутствующих или хотя бы было им понятно. Тогда я решила спеть. Помнится на празднике им понравилось. Я вспомнила ещё одну свою старенькую. Может не поймут, но так захотелось:
Короткий вздох прощания и зов навстречу утру.
Весь мир одна дорога из тысячи дорог.
Нас тело учит болью—нельзя родиться мудрым.
Нам посылает встречи и расставанья Бог.
Так крылья падших ангелов, подёрнутые пеплом,
смыкают жизнь в обьятии. Не разорвать их плен.
Но ночь осталась тёмной, а день остался светлым
и мир, как был, огромен, без крыши и без стен.
А, если ангел белый хранит твою улыбку,
то будет так же ясен совсем не лёгкий путь.
И солнце в небе синем, как золотая рыбка..
Чем чищё в нас желанья, тем проще жизни суть.
Когда на берег тайны сойдёт рассвет надежды,
любовь добавит краски раскрывшимся цветам,
войду я в море. Ноги волна омоет нежно.
Потом шалаш построю и…ангелам отдам.
Чаупи-тута думал об ангелах. Конечно же он не мог не спросить. Ирина обьяснила, как могла и теперь ему очень хотелось увидеть их во сне. Он представлял их со светлыми лицами и большими белыми крыльями. Только про падших ангелов он не понял. Но, кажется Ирина и сама не очень ясно представляла кто они. Наверное, им просто не повезло. И в их жизни было мало любви и много боли.
Пушак и Ирина ушли к ручью. Он журчал по камешкам совсем недалеко от стоянки и вода в нём была вкусная и очень холодная. Они сделали вид, что хотят принести воды на утро, но, скорее всего, им просто хотелось побыть вдвоём.
А ещё Чаупи-тута думал о нерождённой сестре. Она в его сне и правда была похожа на ангела. И ещё что-то важное в этом сне он не видел, но ощущал. Когда он станет лучше понимать свои видения, то поймёт и это.
В мягком свете костра, на самой границе с ночной тьмой, мелькнула летучая мышь. Чаупи-тута растянулся на подстилке у огня. Руми уже посапывал. Он оказался человеком со счастливой способностью радоваться тогда, когда хорошо, не задумываясь о том, что может или даже должно случиться впереди. Но ему самому было тревожно. Что если за эти дни до отъезда он не увидит никакого знака, который убедит учителя взять его с собой? Должен ли он, вопреки мнению амауты, идти за отрядом, подвергая опасности и себя, и цель ждущих? Нет, он ясно чувствовал, что должен быть в Храме.