Кремниевый гамма вирус заставил почернеть все кровеносные сосуды на кистях рук. Руки от этого онемели. Страх зародился, от чего ускорилось сердцебиение, а чёрные вены явственно запульсировали, от чего страх только усилился. Лучше бы потерпел и нашёл татуировщика. Вот почему? Почему всё идёт через одно место? Почему должно быть больно, страшно или мерзко?
На дрожащих ногах я двинулся к раковине. На чердаке её естественно не было, а потому нужно было спуститься. Лестничные ступеньки скрипнули, мир стал очень душным и поплыл.
Очнулся я от лучей солнца. Спина и нога сильно болели. На голове было рассечение, от чего натекла лужица крови. В памяти всплыл полёт с лестницы. Хорошо что жив остался. Скуля словно побитая собака, или кряхтя как старый дед я поплёлся к креслу. Приведение себя в порядок откладывалось, хотелось немного комфорта. А ещё больше хотелось пару таблеток обезболивающего, или укольчик с ним. Вряд ли конечно скорая мне такое даст, они сперва потащат меня в больницу, проверять на месте ли мозги и целы ли кости. А ещё это трата времени, у меня ведь на сегодня спасение Чарльза.
Чёрт. Точно! Чарльз! Нужно собирать вещи!
Очень не хотелось, но через не хочу, пришлось встать. Список вещей набросал ещё вчера, а вот собрать не удосужился.
Военная форма. Туалетные принадлежности. Еда на трое суток. Документы. Оружие. Последнее в обязательном порядке. Пронести винторез не стоит и думать, потому остаётся пистолет стриж и патроны для него по максимуму. Остался вопрос с бронёй. Шлем в минус, куртка так же. Осталось снарядится в то, что не видно с первого раза. Бронежилет еле спрятался под дутой тёплой курткой.
Подготовка как резко началась, так и резко окончилась. За заборчиком засигналил клаксон авто. Моё внимание привлекал подкативший таксомотор. Из машины вылез пожилой азиат и прокричал в сторону дома.
— Господин Самуил! Я подъехал.
Похоже, что этот водитель не настоящий таксист. Закрыв за собой дверь, спокойно подошёл к ждущему, с тяжестью в сердце сегодня я покидаю страну. Не сказал бы что слишком сентиментален, вот только расстройства несбывшихся ожиданий нависли. Список запланированных дел что не успел сделать, странный способ переброски к месту несения дальнейшей службы, и ушибы от падения совсем снизили настроение. Водитель спросил.
— Вы в порядке?
— А?
— Я спросил, вы в порядке? Вид у вас очень болезненный.
— Да так… За окошком конец света, а я вместо того что бы семью искать по миру шпыняюсь.
— Конец света, он ведь не навсегда.
И всю дорогу таксист рассказывал про свою историю, про обычаи их родины, про жен, которых у него насчиталось три, словно у султана. Предложил да же перейти в его веру, словно в религии я смогу найти все ответы. Он рассказывал и рассказывал, а хмурый пейзаж серым фильмом пролетал вдоль дороги. Не доехав до базы примерно три сотни метров меня высадили. Встречала сама Стелла.
— Здравствуй Сэм. Рада, что ты не отказался. Клянусь, когда вернёшься то всё для тебя сделаю, и на брата не посмотрю.
— Стелла, вот не разу не шути так. А то ведь мало ли что могу попросить.
— Хоть в наложницы к тебе пойду. Переодевайся.
Форма техника оказалась оверсайз, идеально скрывшая под собой всё принесённое. Похоже мои мысли с действиями полностью просчитаны аналитиками. По аэродрому к самолёту я уже шёл один. В руках был ящик с инструментами который по проходу по базе трижды досматривали. Моя личная проверка ограничивалась лишь документами. По научению Стеллы я поднялся по шасси в люк отделения, куда оно во время полёта убирается. И именно там увидел своего близнеца, с которым поменялся местами.
Самолёт был с секретом, в отделении было оборудовано потайное место для различной контрабанды. Я еле уместился поджав ноги, берцы жёстко упёрлись пятками в мою нижнюю часть тела. На мне закрепили лямками лежащий тут же парашют. Тайник за мной закрыл уходящий человек, от чего стало темно, но включилось ночное зрение. Потом раздался гул заводимого мотора. Начало трясти и я матерясь проклял всё. От тряски меня било об стенки. Если бы не бронежилет, то вероятнее всего досталось бы и телу, но пока не взлетели я отшиб колени, локти, и голову.
Наконец самолёт набрал скорость и высоту, послышался звук работы механизма — это убиралось шасси. Трясло уже не так сильно, можно сказать только слегка потряхивало, но при этом гул от турбин слился в один единственный заполняющий мир звук. Стало холодать.