Со стороны дозорных у входа в долину донесся крик. Хутга вздрогнул и наклонился на троне, увидев, как его люди спускаются с позиций среди скал. Не успели они закончить спуск, как с темнеющего неба на них обрушились черные силуэты: фурии, вызванные черной магией сейфанов. Сулы, похоже, слишком долго ждали, чтобы помочь союзникам.
Хутга стал выкрикивать приказы соплеменникам, веля всем залезть в паланкины на мамонтах. Война настигла их раньше, чем ожидалось. Мужчины поспешили погрузить семьи на платформы. На спины огромных косматых зверей спешно складывали провизию и воду.
Хутга нахмурился, увидев замешательство в рядах соплеменников. Мужчины, которые сражались бесстрашно на поле боя, вполне могли впадать в панику, когда жизнь их женщин и детей была в опасности. Каган подумал: не лучше ли отправить женщин с детьми вперед, в ущелья, но понял, что, оставленные без защиты, они не добавят хладнокровия его воинам. Сейфаны были коварным врагом, который мог оказаться где угодно.
Ошибкой Хутги была уверенность, что хунги не нападут без своих курганских союзников. Он ожидал, что сейфаны, эти трусливые падальщики, выждут, пока не подойдут вааны. Он не рассчитывал, что они решатся действовать в одиночку.
В устье долины показались всадники. Хутга видел, как над войском поднимаются штандарты сейфанов из конского волоса: сотни всадников, десятки колесниц, вооруженных вращающимися лезвиями. Шем, или кто там теперь был повелителем сейфанов, собрал на войну все племя. Хутга сплюнул, увидев полчище хунгов. Однако сейфаны чересчур осмелели. Несмотря на свою многочисленность, они явно не учитывали силы цавагов. Каждый из воинов Хутги стоил пяти этих шакалов. Каждый из мамонтов тонгов стоил сотни их всадников. Прошло слишком много времени с тех пор как сейфаны встречались с людьми Хутги в открытом бою. Хунги заплатят за свою дерзость.
Грохот барабанов гремел над Убежищем Икара, и рев бронзовых рогов эхом отдавался с высоты. А затем всадники сейфанов расступились, давая дорогу марширующим колоннам союзников. Ползучий ковер черных доспехов хлынул в долину, над сомкнутыми рядами развевались знамена с черепами. В прошлом вааны были достаточно могущественной силой, чтобы объединить против цавагов племена владений и потерпеть неудачу. Теперь равновесие вновь было нарушено. Ратха загорелся отомстить за давние промахи своего народа.
Хутга выругался, взбираясь на боевого мамонта и бросая свой трон в траве. Он недооценил хитрость сейфанов. Когда они послали к нему гонца, вааны уже выступили в поход, оказавшись достаточно близко, чтобы поддержать союзников, когда Хутга отверг их предательский план.
Возможно, таково было их намерение с самого начала — подтолкнуть Хутгу к тому, чтобы он собрал свой народ в одном месте, где его можно уничтожить одним махом.
Отступление в ущелья было горьким выбором. Тут сейфанские всадники смогут догнать мамонтов очень быстро. Бой с сейфанами будет стоить цавагам времени, времени, которым вааны воспользуются, чтобы подготовить удар. Хутгу мало интересовали боевые возможности сейфанов, но он знал, что лучше не пренебрегать воинскими способностями ваанов. Как бойцы они были равны цавагам, вынужден был с горечью признать Хутга. Отличные метатели копий, вааны посеют панику среди мамонтов, а чтобы пробиться к их дьявольским орудиям, которые к тому же прикрывала кавалерия сейфанов, потребуется много жизней.
Хутга поднял глаза к небу и снова выругался. Где же сулы? Колдуны могли потерять от победы ваанов не меньше, чем цаваги. Ратха не пожалеет ничего, чтобы уничтожить своих самых ненавистных соперников, а когда цаваги будут побеждены, ничто не помешает ему обрушить всю ярость племени на Энека Зьяра.
Хутга вздрогнул, внезапно сообразив, почему сулы не пришли. Причиной необязательно было предательство. Возможно, они не пришли, потому что не могли прийти. Возможно, колдуны покинули своих союзников потому, что им пришлось иметь дело с гораздо худшим врагом.
Слишком трудно было поверить, что такая мелочь, как война, заставит Собирателя Черепов бездельничать.
Гигантская пещера, казалось, простиралась до самого края мира. Бороды светящегося мха стекали со стен и свисали с потолка поникшими клочьями. Огромная черная река медленно текла по дну, с громким шумом падая в глубокое подземное озеро, которое растянулось на сотни ярдов в самом широком месте. Именно от озера исходил холодный, прогорклый запах первобытного зла, наполняя туннели гнилостным зловонием. Из-под черных вод тускло и мягко сияло нечто, одновременно притягательное и отталкивающее.