Жестокость, неведомая простому хищнику, светилась в их глазах, безжалостная мудрость, ужасная и злобная. Тяжелые гривы, слипшиеся от запекшейся крови, струились по бегущим, похожим на собачьи телам. Мясистые складки нависали над ошейниками из почерневшей бронзы, и на каждом ошейнике тлела, как пламя, одна-единственная руна: руна-череп Кхорна!
— Бегите, бесхребетные черви! — крикнула Санья цавагам. — Ваш страх взывает к ним! Мы должны бежать и молить богов, чтобы Черный алтарь нашелся прежде, чем гончие Кхорна отыщут нас!
Колдунья не стала тратить лишних слов. Повернувшись, она помчалась прочь, отчаянно следуя за своим талисманом. Дорго не стал задерживаться, как и Тогмол с Уладжаном, и цаваги поспешили вслед за женщиной. Какие бы сомнения и подозрения они ни питали в отношении нее, вой демонов заглушал их.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Ужас гнал кана Шена через узкие горные перевалы вниз, на равнины. Сейфаны спасались бегством, всадники и колесницы рассыпались во все стороны, едва вырвавшись из ущелья. Шен не пытался контролировать их бегство. Все зашло слишком далеко, чтобы беспокоиться о руководстве племенем и заботиться о владениях. Единственное, что сейчас занимало помыслы Шена, было спасение собственной жизни.
Ратха пал, поверженный чудовищем, которое проложило кровавый путь через ряды ваанов. Невозможно было поверить, что одно существо, будь то человек или демон, способно убить столь многих, учитывая, что его жертвой стала элита армии ваанов. Шен отчаянно цеплялся за убеждение, что убийца — не более чем демон, вызванный Энеком Зьяром, но чувствовал, что это убеждение ложно. Он знал. Как бы он ни пытался отрицать это, он знал. Собиратель Черепов действительно вернулся за головами наследников Тейогтея.
Шен обернулся и увидел, как из ущелья, оставшегося за спиной, на равнину вылетают люди и лошади с дикими от ужаса глазами. На мгновение его взгляд остановился на беглецах, а затем обратился к тому, что их преследовало.
Собиратель Черепов снова восседал на своем волкоящере, хищное чудовище широкими скачками двигалось в тени гор. Отчаянная надежда Шена на то, что убийца решит преследовать Хутгу и его цавагов, растаяла горечью во рту. Сомнений быть не могло — Собиратель Черепов наметил в качестве нового трофея кана сейфанов. Шен будет следующим, кто умрет.
— Быстрее! — рявкнул вождь на колесничего.
Тот уже хлестал запаленных лошадей с жестокостью по рожденной паникой. Крупные кони, на полторы ладони выше лохматых коренастых пони, на которых ездила большая часть племени, бешено мчали по высокой траве равнины.
— Невозможно быстрее, их сердца разорвутся! — взмолился возничий.
Шен зло посмотрел на соплеменника. Человек был напуган, но не так, как сам Шен. Конечно, ведь Собиратель Черепов пришел не за его головой!
— Похоже, они несут слишком большой вес, — холодно произнес кан.
Одной рукой кан перехватил вожжи, другой ударил колесничего в бок ножом с широким толстым лезвием. Воин задохнулся и вздрогнул, когда Шен воткнул нож глубже. Умирающий слабо цеплялся за доспехи Шена, прежде чем рухнуть на деревянный пол колесницы. Шен обмотал поводья вокруг руки, а затем схватил колесничего за воротник, перекинув его головой вперед через борт колесницы. Умирающий воин рухнул в высокую траву и закувыркался, ломая кости.
Шен хлестнул лошадей, подгоняя их. Он лупил по бокам, в кровь рассекая шкуры несчастных животных. Кан оглянулся и с ужасом увидел, что странный скакун Собирателя Черепов приближается. Сейфаны разбегались во все стороны, но мрачный убийца не обращал на них внимания. Что-то за пределами человеческих чувств подсказывало ему, кто из убегающих всадников был тем человеком, которого он искал.
Шен понимал: если Собиратель Черепов не станет преследовать его соплеменников, ему придется как-то иначе выигрывать время, в котором он так отчаянно нуждался, возможность ускользнуть из владений, оставив убийцу бродить здесь.
Ответ возник перед глазами кана. По мере удаления от гор равнины постепенно опускались к болотам, к трясине, в ту заброшенную область, которой избегали как хунги так и кургане: Трясину Пожирателя.
Шен видел край болота, где высокая трава упрямо боролась за выживание на зловонных отмелях. Тошнотворно-зеленые испарения болота густо обволакивали тощие кочки растительности, словно пальцы душителя. Уродливые деревца, высокие, худые и бесплодные, торчали из грязной воды, словно зловещая ограда, отделяющая мерзость болота от внешнего мира.