В измученном теле Шена оставалось достаточно разума, чтобы познать отчаяние, когда черный клинок Собирателя Черепов взметнулся над ним.
Мышцы Дорго горели, словно в огне, и каждый удар сапога о жуткое костяное поле вызывал спазм боли. Выносливость даже такой суровой и сильной породы, как цаваги, имела свои пределы. Он знал, что скоро их достигнет. Уладжан уже спотыкался, все больше отставая от товарищей. Более сильный, чем любой из его соплеменников, Тогмол только сейчас начал проявлять признаки усталости.
Санья каким-то образом держалась впереди всех. Гибкая женская фигура бежала впереди, проворная и грациозная, как лань. Дорго знал, что она пользуется колдовством, чтобы придать себе сил, — ни один кривоногий хунт не мог сравниться с цавагом в беге, тем более ни одна из их женщин. Она не первая из колдовского рода, кто использует магию, чтобы превзойти природную силу лучших людей.
Или это было не колдовство? Леденящий душу вой гончих доносился издалека, но уже не так далеко, как раньше. Санья лучше всех знала, какие демоны идут по их следу. Она знала, какой смерти ожидать, когда стая догонит их. Возможно, именно это знание, а не магия добавляло ее ногам резвости.
Стая! Усталые глаза Дорго вглядывались в мрачный горизонт. Они должны были видеть гончих или хотя бы различать их темные силуэты на выбеленной местности. Но там не было ничего. Он пристально всматривался в ту сторону, откуда донесся вой, но там ничего не было.
Санья предупреждала, что Пустоши отчасти смертны по своей сути, лишены истинной эфирности мира богов. Неужели гончие плоти охотятся за ними не из Пустошей, а из того измерения, из царства теней за пределами смертной оболочки? Следят за ними из собственного призрачного мира, пока не утомятся погоней и не решат забрать свою добычу?
Дорго оглянулся на Уладжана и почувствовал укол жалости к охотнику. Уладжан спас ему жизнь в Блуждающих землях, но сейчас Дорго ничем не мог ему помочь. На лице Уладжана застыло выражение смертельного ужаса, большего, чем страдание Тогмола в замкнутых пространствах пещер змеелюдов. Он знал, как ведут себя хищники на охоте. Он знал, что они неизменно выделяют слабых, отставших. Он старался не отставать от своих товарищей, но убывающие силы предавали его. Он знал, что окажется отставшим, легкой добычей, которая привлечет к нему хищников, но достанется ли ему легкая смерть?
Волки внешне, гончие Кхорна умом были много больше, чем звери. Демоны Кровавого Бога, псы Кхорна, они были призрачными эманациями дикого голода Повелителя Черепов. Обычные звери бросались на отставшего, позволяя более сильным ускользнуть. Демоны, однако, обладали разумом, чтобы брать и слабых, и сильных.
Уладжан вдруг покачнулся и упал, растянувшись на костяном щебне. Дорго замедлил шаг и побежал назад, чтобы помочь слабеющему охотнику встать на ноги. Откуда-то из-за пределов его зрения приближался голодный вой гончих.
— Брось его! — рявкнула Санья. Ведьма остановилась, увидев, что Дорго обернулся. Она стояла, уперев руки в бока, глубоко вдыхая воздух в изголодавшиеся легкие. — Он не выживет.
— Мы не бросили тебя, — возразил Дорго, хмуро глядя на женщину.
Лицо Саньи расплылось в испепеляющей усмешке.
— Я была тебе нужна. Он тебе не нужен.
Тогмол повернулся к ведьме, ухватив широкий топор.
Она встретила его враждебный взгляд и улыбнулась.
— Пусть стая его заберет, а мы выиграем время.
— Мы не оставим его, — проворчал Дорго.
Уладжан обмяк на руках у Дорго, который помогал ему встать на ноги. Вой раздался ближе, более возбужденный и нетерпеливый.
— Тогда мы все здесь умрем, — сказала ему Санья. Она впилась яростным взглядом в лицо Дорго, отрицая возможность ошибки.
Тогмол что-то прорычал в адрес ведьмы и медленно отошел от нее, чтобы помочь Дорго с Уладжаном. Ошеломленный охотник слабо поднял голову, обрадованный приближением большого воина. Дорго только собрался выразить свою благодарность, когда топор Тогмола взметнулся. Широкое лезвие вонзилось в ногу Уладжана, рассекая ее до кости. Тогмол яростно вырвал свое оружие. Уладжан выпал из рук Дорго и покатился по земле, корчась от боли.
Меч Дорго оказался руке, острие метнулось к горлу Тогмола. Великан блокировал удар рукоятью топора.
— Оставь его гончим, — сказал Тогмол.
Эти слова только еще больше возмутили Дорго. Меч снова рванулся к горлу Тогмола. На этот раз воин отступил, скорчив презрительную гримасу.