— Мы должны беспокоиться не только о том, чтобы спасти наших товарищей или отомстить за них, если они мертвы, — сказал Тогмол с болью в голосе. — Все племя зависит от нас. Если мы не принесем меч Тейогтея к Черному алтарю, кто спасет наш народ от Собирателя Черепов?
Дорго ошеломленно уставился на друга, онемев от ужасной иронии. Он вспомнил, как говорил Тогмолу то же самое, когда тот собирался броситься в красные сорняки в безнадежной попытке спасти Котагира и остальных.
Его слова вернулись к нему, и Дорго была отвратительна их жестокая мудрость. Племя зависело от них, его отец зависел от них. При таком бремени на плечах даже долг перед Уладжаном ничего не значил.
Дорго медленно кивнул, возвращая меч в ножны, больше не оглянулся на искалеченного охотника, делая вид, что не слышит его отчаянных криков. Вой демонов стал еще ближе. Сначала Санья, а потом Тогмол снова побежали. Они тоже не оглядывались.
Убегая, Дорго слышал, как крики Уладжана превратились в проклятья. Охотник проклинал их богами и предками, призывая на их головы разорение и смерть. Дорго старался не слушать, но каждое слово проворачивалось у него в животе, как тупой нож.
Потом внезапно голос Уладжана исчез. Вой демонов исчез. Пейзаж и даже небо оказались какими-то иными, словно беглецы перешли из одной комнаты в другую. Дорго оглянулся, с изумлением и ужасом, не увидев ни брошенного ими охотника, ни кошмарных гор из костей.
— Нет награды без жертвы, — рассмеялась Санья.
Колдунья отбросила в сторону направляющий талисман, демонический палец полз по земле, волоча за собой цепочку. Рядом с ней Тогмол, разинув рот, смотрел на горизонт, пораженный каким-то ужасным зрелищем.
Дорго не понимал ее ликования, так же как не мог понять, почему она выбросила свой талисман. От ведьмы его отделяло всего несколько ярдов. Он приближался осторожными, опасливыми шагами, ожидая нового предательства. Через несколько шагов он увидел его и без слов понял, что смотрит на Черный алтарь.
Как несколько шагов могли скрыть это от его глаз, он не понимал. Несомненно, какой-то обман, иллюзия расстояния. Алтарь возник как из чародейского трюка, мигнув в поле зрения, едва Дорго подошел достаточно близко, чтобы проникнуть сквозь невидимую завесу.
Дорго думал, что колосс Тейогтея был огромен, но теперь стало понятно, что статуя царя была карликовой по сравнению с этим сооружением. Оно казалось выше гор, выше неба — черное циклопическое изваяние, гигантское и вечное. При этом оно скрючилось, опустившись на колени. Его грудь отклонилась назад, голова, похожая на собачью, свесилась ниже широких могучих плеч.
Мускулистые руки свисали вдоль тела, когтистые кисти касались земли. Огромные крылья, похожие на крылья гигантского дракона, были прижаты к бокам. Невероятно огромная фигура была покрыта пластинами брони, их поверхность испещряли руны и гравировки. Вся она была высечена из странного, хрупкого на вид камня чернее смолы и тусклого, как ржавое железо.
Зловещий дух ужаса, исходящий от этой штуки, был похож на вкрадчивый шепот, давнишнюю вонь чего-то сгнившего. Дорго увидел на груди статуи рваную рану. Там, где должно было находиться его сердце, светилось пламенное багровое сияние.
— Должно быть, потребовалась тысяча племен, чтобы построить это! — выдохнул Дорго в нескрываемом изумлении.
Санья покачала головой.
— Нет, потребовался всего один человек. — Она указала на гигантскую фигуру. — Это не статуя. Это труп Кратина Кровожадного. Его называли Бичом Кхорна. Давным-давно еще до того, как стать царем, до того, как он вывел гонгов из Пустошей, Тейогтей убил Кратина в битве, сотрясшей небеса. Из его оболочки Тейогтей построил Черный алтарь, питаемый побежденным духом демона.
— Это сияние там, где должно быть его сердце, — заметил Дорго, — там находится Черный алтарь?
Санья снова покачала головой.
— Там Тейогтей поставил дверь. Черный алтарь находится за ней.
Тогмол уставился на огромного демона, поморщившись при мысли о головокружительной высоте, на которой рогатая, похожая на собачью голова свисала с широких бронированных плеч.
— Мы ведь должны туда забраться, не так ли?
— Если только ты не умеешь летать, — сказала ему колдунья.
Отставшие еще долго спускались с гор в ночь. Паника и смятение битвы в Убежище Икара заставили цавагов броситься в ущелья и долины в отчаянной попытке защитить свои семьи. Только арьергард задержался достаточно долго, чтобы увидеть разгром воинства ваанов и бойню, устроенную чудовищем из туманного мифа. Если в сердце Хутги и оставалось хоть малейшее сомнение в том, что убийца, крадущийся по владениям, на самом деле Собиратель Черепов, то оно умерло вместе с Ратхой.