Не было возможности отступить, не было времени, которое могло бы смягчить отчаяние, что привело их в это место, которое не было местом. Смертный мир испарялся вокруг них, улетучиваясь в небытие запредельного. Ослепленные, оглушенные, терзаемые злобой иной реальности, они продолжали ползти сквозь обугленную оболочку демона. Ощупью, спотыкаясь, сражаясь с ужасом, который проникал в мозг, возбуждая забытые примитивные страхи.
Понемногу зрение вернулось к измученным глазам, адское сияние уменьшилось до кроваво-багрового света. Теперь они стояли не внутри похожей на туннель раны в груди демона, а на узком выступе скалы с красными прожилками, над огромной ямой, заполненной пузырящимся расплавленным огнем. Огромные языки черного пламени вырывались из глубин, поднимаясь на сотни футов от бурлящей поверхности алой магмы, принося с собой запах жженой крови. Стены ямы походили на жуткие кладбища, окружавшие чудовищную тушу Кровожадного. Бледные выеденные кости, переплетенные в ужасном единении, а не камень образовывали мощную решетку. Костяные стены уходили далеко вниз, высоко над головой они поднимались, пока наконец не образовывали округлый конус, сквозь который вдалеке виднелось небо, полное искаженных призрачных звезд.
Огромные бронзовые цепи тянулись поперек провала. Каждое звено цепей, прикрепленных к стенам, было больше быка и покрыто темными рунами отвратительного вида. Цепи, числом восемь, крепились с равными промежутками на стенах. Сходясь в центре провала, цепи удерживали над огненной бездной сооружение из почерневшего металла, отлитое в форме огромного черепа с рогами, похожими на мечи. Рот черепа был широко раскрыт, но то, что находилось внутри, скрывалось за завесой теней и дыма. Только цепи, закрепленные в стенах, поддерживали сооружение над кипящим адом далеко внизу, и с каждым всплеском черного пламени череп слегка покачивался, когда на него обрушивалась ярость огненной стихии. Занавес из цепей поменьше свисал до поверхности расплавленной магмы, являя дикий набор металлических крюков и ведер на концах цепей. С некоторых крюков свисали уродливые, обугленные тела, до жути напоминая человеческие очертания.
Дорго знал, что это и есть цель их трудного пути. Черным алтарь, призрачная кузница, где Тейогтей создавал свое могучее оружие. Здесь был создан Кровопийца, и здесь он должен быть выкован заново, если Дорго хочет спасти свое племя от Собирателя Черепов.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Дорго потребовалось больше мужества, чем, он думал, ему понадобится, чтобы шагнуть на ближайшую из чудовищных бронзовых цепей. Поставив ногу на поверхность горизонтального звена и обхватив руками петлю вертикального звена, он почувствовал, как цепь закачалась под его весом. Внизу, на невероятной глубине, клокочущая огненная бездна бесновалась всплесками расплавленной магмы. Прикасаться к горячему металлу было пыткой. Ухмыляющийся рогатый череп Черного алтаря казался невообразимо далеким, словно сооружение отступило, когда Дорго встал на протянутую к нему цепь. Или стены в ответ на вторжение расступились, увеличивая размеры воронки.
Дорго покачал головой, протирая глаза, пытаясь прогнать жестокий обман из своего видения. В Пустошах, говорила Санья, вера порождает собственную реальность. Достаточно поверить, что он никогда не доберется до алтаря — и он не доберется. Дорго изо всех сил пытался заставить свои чувства воспринимать окружающее по-новому, но было невозможно не верить тому, что видели его глаза, что чувствовала его кожа.
Цепь снова задрожала. Дорго увидел, как Санья ступила на то же звено. Она оторвала полоски от мантии, чтобы обмотать руки, защитив их от горячего металла. Несмотря на все знания о богах и их тайных силах, колдунья выглядела более встревоженной, чем воин, этим опасным переходом.
Дорго мог бы посочувствовать ей, если бы память о том, как холодно и презрительно она отнеслась к гибели Уладжана и других цавагов, не была столь свежа. Дорго нуждался в знаниях Саньи, в ее тайном искусстве, чтобы перековать Кровопийцу. На этом его участие к ней заканчивалось. Лучше довериться гадюке, чем сулу.
Дорго осторожно пробирался по цепи, держась одной рукой за петлю вертикального звена, а подошвой нащупывая поверхность горизонтального. На какое-то опасное мгновение он повис над пустотой, переступая с одного звена на другое, его ноги не могли преодолеть зазор между двумя горизонтальными поверхностями. Он крепче ухватился за петлю вертикального звена, перебирая руками, пока ноги снова не нащупали металл. Он втянул обжигающий воздух, стараясь не смотреть вниз, когда отпустил вертикальную петлю и рванул к следующему звену.