Собиратель Черепов наносил ответные удары, но Хутга всякий раз успевал поставить бронзовый шест между собой и демоническим мечом.
Так продолжалось это отчаянное состязание между смертным человеком и вечным чудовищем, вождь держал меч Собирателя Черепов на расстоянии, но так и не смог нанести решающий удар. Возник тонкий баланс между ударом, контратакой и блоком. Оба воина ждали момента, когда это равновесие рухнет.
Хутга торжествующе закричал, когда этот момент настал. После очередного сорвавшегося удара Собиратель Черепов отступил медленно и неловко. Хутга воспользовался моментом, пырнул Собирателя Черепов, а потом повернул цзи так, что кончик черного меча застрял в маленькой щели между лезвием топора и бронзовым древком.
Хутга снова вывернул оружие в приеме, который использовал на поле боя множество раз. Пойманный в ловушку меч можно было бы вырвать из руки Собирателя Черепов, обезоружив монстра.
По крайней мере, так думал Хутга. В пылу боя он на мгновение забыл о сверхъестественной силе своего врага и о том, что его меч — не просто оружие. Зажатый цзи визжащий черный меч, вместо того чтобы вылететь из руки Собирателя Черепов, прокусил бронзовый шест с оскорбительной легкостью.
Хутга отшатнулся, с ужасом обнаружив, что в руках у него нет ничего, кроме бронзовой палки. Скрипнув зубами от ярости, он бросился на врага, ударив по рогатому шлему обломком древка. Собиратель Черепов, казалось, даже не шевельнулся, но его черный меч все равно рубанул. Хутга взвыл от боли, когда его ладонь покинула запястье и полетела через платформу.
Вождь прижал кровоточащую культю к груди, презирая свою слабость. В этот момент он потерял контроль над обломками своего цзи. Рывок мамонта под ногами заставил Хутгу пошатнуться, пытаясь нащупать опору. Несколько его воинов бросились на Собирателя Черепов. Другие спрыгнули со спины мамонта, предпочитая быть несущимся стадом, чем противостоять клинку Собирателя Черепов. Погонщик в корзине из слоновой кости на шее мамонта был одним из тех, кто решил прыгнуть, оставив огромное животное наедине с паникой и болью.
Вспышка демонической стали, брызги крови и крики, и вот лишь Хутга остался стоять на спине бегущего мамонта наедине с Собирателем Черепов. Съежившись перед чудовищем, он проклинал себя за глупость. Теперь он понимал, что его враг мог в любой момент прекратить состязание. Собиратель Черепов просто играл с ним.
Вождь с трудом держался на ногах, от потери крови у него кружилась голова. Паника мамонта вызывала неистовую тряску паланкина, доски дергались в креплениях, и пол под ногами стал разъезжаться.
Густой, пропитанный страхом запах пота мамонта оку тал вождя, тошнотворный запах, который подорвал его решимость. Несмотря на все усилия сохранить достоинство, Хутга рухнул на колени. Собиратель Черепов уставился на него. Хутга тоже смотрел на чудовище, вглядываясь в горящие глаза демона.
Внезапно Хутга понял, что смотрит на него из-за из ниц забрала Собирателя Черепов, что заковано в монстра: ненависть — чистая, холодная и вечная. Каган чувствовал, как эта ненависть сжигает его тело, сжигает душу. Вечная ярость бессмертного, ледяная ярость тысячи жизней — все это обрушилось на поверженного вождя цавагов.
— Кончай с этим! — прорычал Хутга. — Забирай свой трофеи!
Он закрыл глаза, когда Собиратель Черепов поднял меч.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Рев чудовищного горна бился в железных стенах Черного алтаря, заглушая даже кипящий гул ямы далеко внизу.
После стольких лет забвения и одиночества демоническая сущность кузницы, казалось, почти жаждала поработать снова, стремясь связать осколки своего зла в оружие и снова отправить часть себя в мир, пусть даже это оружие будет использовано для того, чтобы остановить его месть.
Дорго работал со сложной конструкцией из блоков и цепей. Он вытащил из ямы ведра с чем-то похожим на расплавленную смолу, но воняющую жженой кровью, и вылил это в зияющую пасть кузницы. Невероятно, но пустота в теле кузницы, казалось, никогда не заполнялась, поглощая ведро за ведром огненного взвара. Дорго чувствовал жар, поднимающийся из темноты под острыми зубцами горна, чувствовал, как он возрастает до обжигающей силы, но цаваг не мог сказать, куда исчезает магмоподобная жидкость.
Санья наблюдала за работой Дорго, ее глаза внимательно изучали и человека, и кузницу. Она прислушивалась к реву горна, сосредоточившись на царапающем прикосновении жара к своей мягкой коже. Она ждала мгновения, мимолетного мгновения, когда все ее чувства придут в равновесие, мгновения, когда демон будет готов выполнить свою работу.