Экипаж «Морского клыка» разразился яростными криками восторга, увидев устрашающую удаль своего капитана. Дух битвы переполнял их, и сомнения в лидерстве предводителя улетучились. Держа перед глазами пример Вульфрика, чьи мстительные слова все еще звучали в ушах, воины не колебались, обнаружив еще больше волосатых монстров, крадущихся по склону. Выкрикивая черные имена своих богов и предков, норсы обнажили оружие и бросились навстречу врагу.
На мгновение Вульфрик почувствовал, как в его груди вздымается гордость, гордость вождя, который радуется доблести своих воинов. Затем темнота внутри него поднялась и затопила это ощущение. Лицо героя стало суровым и бесчувственным. Он совершенно не интересовался этими людьми. Он не мог. Он должен был владеть ими так же, как своим мечом, без всяких сомнений и сострадания. Это был единственный способ, которым давал ему надежду когда-либо задобрить богов.
Холодная ярость вспыхнула в Вульфрике, когда боль всех его потерь наполнила сердце. Боги ничего не делают наполовину. Когда они заявляли свои права на человека, они получали все, что он имел — или надеялся иметь.
Воин ударил сапогом по морде извивающегося на земле зверя. Удар отбросил голову существа назад, сломав шейные позвонки, как сухую палку, несмотря на толстые слои мышц и жира. Вульфрик отошел от трепещущего трупа, и его шаги были неторопливы, как шаги самой смерти.
Йети. Вульфрик не мог сказать, откуда он знал это имя зверя, так же как и не мог сказать, откуда он знал, что эти горы называются горами Скорби. Мысли, казалось, просто возникали в его мозгу, даруя ему то знание, в котором он нуждался. Это странное знание тоже было даром богов, потому что проявлялось лишь тогда, когда он охотился за подношениями, которые боги требовали от него. Шаман племени курган назвал Вульфрика благословенным, сказав, что боги даровали ему «Дар языков». Шаман не смог объяснить точнее, даже когда Вульфрик стал жечь ему пальцы на ногах. Он не мог сказать, откуда приходили эти мысли и как их остановить.
Вульфрик стер заледеневшую кровь йети со своего меча и уставился на снежное поле, где его воины сражались с косматыми белыми чудовищами. Лавина завалила долину снегом, и людям стало трудно двигаться. С каждым шагом они тонули по бедра в мягкой шуге[1], стараясь сохранить равновесие. Йети, несмотря на то что были почти вдвое выше человека и во много раз тяжелее, маневрировали по снегу с пренебрежительной легкостью, огромные ступни и широко расставленные пальцы ног умело поддерживали их огромные массивные тела. Вульфрику вспомнились охотники на тюленей из племени варгов и снегоступы, которые они носили, занимаясь своим ремеслом.
Йети не слишком превосходили числом его людей, но им и не нужно было численное превосходство. Каждая из этих бестий была во много раз мощнее человека, и, словно клыков и когтей и было недостаточно, многие носили грубые топоры, сделанные из дерева и льда. Когда одно из чудовищ бросилось на разбойника, ледяная кромка топора прошла сквозь шею человека так же чисто, как стальной клинок. Еще одному норсу грубое оружие йети разрубило надвое руку, державшую топор.
В то же время воины Вульфрика сумели повергнуть нескольких тварей. Визжащий йети, из волосатой шкуры которого торчали четыре стрелы Джокулла, упал на клинок Брондульфа. Ньярворд бросился в бой со злобным безумием берсерка, рубя врага, которого он выбрал, с такой яростью, что когда тот наконец споткнулся и упал, то представлял собой лишь гору окровавленного мяса. Арнгейрр, мрачный грабитель морей, рубился, окруженный стаей йети, с убийственным мастерством, его меч из зубов кракена орудовал с той же ужасающей эффективностью, что и ледяные топоры врагов. Только увечье морского разбойника удерживало его на месте — костяная нога была плохим помощником в передвижении по снегу.
Вульфрик наслаждался схваткой, смакуя запах битвы. Он почти поддался искушению броситься в рукопашную, раствориться в радости боя, как когда-то. «Нет, — решил он, — теперь все это уже в прошлом». Раньше если бы он пал, то потерял бы только свою жизнь. Теперь ему пришлось бы потерять намного больше, и он не мог позволить себе рисковать. Цари и военачальники могут покарать человека только смертью. Боги способны навлечь проклятие и на тех, кто ушел в чертоги предков.
1
Шуга — разновидность мелкого, еще текучего льда, предшествующего ледоставу. — Прим. ред.