Ральф стоял в середине корабля, уперев руки в бока, и смотрел, как тонет «Морская птица». Конн подошел и встал рядом с ним. Какое-то время их драккар еще держался на воде, несмотря на то что его захлестывало волнами, а потом внезапно исчез в темно-зеленой глубине. Последней скрылась маленькая драконья голова со свирепыми глазами. Ральф ничего не сказал, он стоял молча. Конн почувствовал, как сердце у него в груди треснуло, точно камень в огне.
Он огляделся и нашел Аслака, стоявшего на носу. Он подошел к нему, глядя в сторону Хаконова флота, стоявшего у дальнего берега. Корабли йомсвикингов стояли посреди бухты. Йомсвикинги пили, ели, отчерпывали воду из кораблей. Конн с первого взгляда увидел еще три корабля, которые шли ко дну.
Он спросил:
— На какую же подмогу рассчитывает Хакон?
У Аслака был небольшой мех с пивом. Он отхлебнул из него и кивнул в сторону острова в середине бухты.
— Видишь тот остров? Он называется Священное место. Там стоят алтари, немногим моложе самого Мирового Древа. У Хакона, видать, неприятности. Он слишком часто менял стороны. И я слышал, что богиня, его покровительница, до сих пор злится на него за то, что он сделался христианином.
Он облапил Конна рукой за плечи.
— Я рад, что ты у меня на корабле, малый, — ты отличный боец!
Конн покраснел и, чтобы скрыть, как он польщен, обернулся и окинул взглядом своих людей. Увидев их, он побледнел. До сих пор он не сознавал, как мало их осталось. Он терял все: и корабль, и команду, которая на нем ходила... Теперь ему нужна была только победа!
Он снова обернулся к Аслаку.
— Но ведь в том, чтобы сделаться христианином, нет ничего необычного! Даже Свейн — и тот был крещен во младенчестве.
Он взял мех, отпил и протянул его Ральфу.
Аслак сидел на передней скамье, широко расставив колени и сложив руки поверх них.
— Ну, Хакон-то недолго оставался христианином — только до тех пор, пока не убрался от Синезубого.
— Стало быть, он предал всех, — заметил Конн.
— О да! По меньшей мере единожды. И всех одолел. Германцев, свеев, данов и норвежцев. По меньшей мере единожды.
Аслак, поморщившись, вытянул ногу и потер лодыжку. Из башмака показалась кровь.
Конн сказал:
— Но в этой битве мы побеждаем!
Аслак сказал:
— Ну да, пожалуй. Пока что.
Под палящими лучами послеполуденного солнца корабли Хакона вновь сошлись вместе, и золотой дракон встал в центре. Они двинулись вперед через бухту, и корабли йомсвикингов выстроились, чтобы встретить их.
Не успели они взяться за весла, как подул холодный ветер. Конн, сидевший на одной из передних скамей Аслакова корабля, ощутил, как ледяной вихрь хлестнул его по щеке, взглянул на запад и увидел на горизонте облако, черное и пухнущее на глазах, точно синяк. По спине у него поползли мурашки: ему припомнился его сон. Строй йомсвикингских кораблей устремился в сторону Хакона, а туча заслонила полнебосвода, тяжелая, мрачная, и ветер трепал вымпела, точно волосы. Под тучей воздух, густой и мутный, светился зеленым.
Конн склонился над веслом. В центре Аслакова корабля поднялись со скамей четверо воинов. Воины метнули копья, но ветер отнес их прочь, точно щепки. Раскат грома прокатился по небу. В нависшей над морем туче сверкнула молния. Упали первые капли дождя, а вслед за этим стеной хлынул ливень.
Аслак надрывался, задавая ритм гребцам, из-за того, что, кроме его воинов, на веслах сидели и чужие. Конн вкладывал все силы в каждый гребок. Дождь хлестал его по голове, по голым плечам, холодные струи сбегали по груди. Вот сквозь ливень показался строй кораблей Хакона. Конн втянул весло и, обнажив меч, развернулся лицом к носу.
Когда он поднялся, ветер хлестнул его с такой силой, что ему пришлось напрячься, чтобы не упасть. И вдруг как будто небо раскололось и упало на него мелкими осколками: это пошел град.
Конн съежился, ослепленный внезапным белым вихрем, чувствуя, как корабль у него под ногами трется бортом о соседний, и увидел сквозь пелену падающих кусков льда смутный силуэт человека с секирой. Он нанес удар. Ральф был рядом с ним, бедро к бедру. Секира обрушилась на него, и он ударил снова, вслепую, сквозь белую круговерть. Кто-то где-то завопил. Град путался в бороде, в волосах, в бровях... Внезапно грохот града затих. Последние капли ливня удалились прочь, и сквозь тучи проглянуло солнце.