Вдруг незаметные за деревьями скалы подступили к самым берегам ручья, а среди деревьев появился узкий просвет. По руслу ручья путники въехали под зеленую арку — и оказались в долине, где не росло ничего, кроме негустой травы. Черные, почти отвесные каменные стены окружали долину со всех сторон, а в них на разной высоте темнели отверстия пещер. Ничто, кроме шума ручья, не нарушало зловещей тишины. Хотя долина была залита солнечным светом, невольно хотелось вернуться из этого каменного колодца (или охотничьего загона) в полумрак лесной чащи.
В дальнем конце долины, над пещерой, из которой небольшим водопадом вытекал ручей, был высечен огромный, выветрившийся от времени рельеф. Трехликий бог в рогатом головном уборе восседал, поджав ноги и положив руки на широко раздвинутые колени. Бога окружали звери: тигры, слоны, буйволы, носороги, антилопы. Вход в пещеру охраняли изображения двух кобр с человеческими головами.
Нагапутра почтительно сложил ладони перед лицом и склонил бритую голову.
— Вот лик Великого Разрушителя, Владыки зверей! Арьи зовут его Шивой — Благим и Махадевой — Великим Богом, Яростным и Милосердным, Мужеубийцей и Великим Аскетом. Яваны же видят в нем неистового Диониса. — Неизменно спокойный голос монаха звучал теперь торжественно.
— Дионис радостен, и спутники его — веселые менады и сатиры, а не гнусные кладбищенские демоны, — неприязненно скривился Гелиодор. — Шива же, как и все боги, лишь воплощение Господа Кришны. А он не требует от своих бхактов умерщвления плоти.
— Трехликий бог, что все губит, зовется у нас Чернобогом. И служат ему одни злые колдуны, — сказал Ардагаст.
— Добро? Зло? Великий Бог выше этого, ибо он создает и разрушает мир. — Монах пристально взглянул на молодого дружинника. — Бхикшу не молится никому из богов, ибо ему не нужны мирские блага, а достичь нирваны, несуществования, помогает лишь Будда. Вы же, отважные воины, ищущие здесь земного, — опасайтесь прогневить Ужасающего! В этой долине и в этих пещерах ваши арийские боги не властны…
Поеживаясь от суеверного страха, почтительно воздели руки Вима и дружинники. С достоинством сложили ладони джабгу и грек. Лишь Ардагаст и Ларишка не воздали почестей рогатому богу.
— Даждьбог-Михр спустился в пещеры Чернобога, одолел его и вызволил свою жену Морану, — тихо произнес юноша, и тохарка, улыбнувшись, кивнула ему.
Путники двинулись к дальнему концу долины. Среди травы повсюду белели кости и черепа. Другие кости — пожелтевшие, побуревшие — торчали из берегов ручья.
— Наверное, следы того побоища арьев с мелуххами? — спросил Куджула.
— Не только, — покачал головой наблюдательный грек. — В ручье — да, вот среди них и слоновьи кости. Какие бивни, о Кубера, бог богатства! А те, в траве, совсем свежие. Бычьи, оленьи, человеческие… Много расколотых. Да, у долины есть хозяева!
Воины спешились, развьючили коней. Вдруг из лесу выбежала горная коза с удивительной золотистой шерстью и, словно дразня охотников, поскакала через всю долину. Вслед ей полетело несколько стрел. Но коза легко прыгнула в одну из пещер, а миг спустя оттуда выглянула с довольным хохотом златоволосая красавица в зеленом платье и тут же скрылась во тьме.
— Ну вот, накликали, — протянул Вима. — Это пери, а они с дэвами знаются…
Где-то в толще скалы зародился неясный гул. Потом все громче, все ближе стали доноситься тяжелые шаги, ворчание, рев, вой. Из темного зева пещеры вылетело несколько камней. И вот уже будто сама подземная тьма сгустилась в громадную, в два человеческих роста, уродливую фигуру, сплошь заросшую черными волосами, с остроконечной головой, увенчанной толстыми бычьими рогами. От глыб мускулов, от низкого лба и мощных клыкастых челюстей веяло безжалостной нечеловеческой силой. Но подземный житель не был тупым животным. Об этом говорили дубина в когтистой лапе, юбочка из медвежьей шкуры на чреслах и ожерелье из черепов.
А из соседних пещер уже вылезали, злобно рыча, такие же косматые великаны с дубинами, луками, кривыми мечами, Из самой большой расселины вышел, пригибаясь, черный слон. На спину ему легко взобрался покрытый белой шерстью трехглавый гигант с копьем в семь локтей. Следом выехал на громадном вепре рыжий дэв, за ним — синеволосый на собаке величиной с верблюда.