— Зачем ты напала на нас, полосатая сестра? Мы уйдем отсюда — ведь сокровищ здесь нет — и не тронем твоего логова. Не трогай и ты людей джабгу — мы и их уведем.
Величавая улыбка расплылась на морде тигрицы. Не обращая внимания на переставшие вдруг кровоточить раны, она встала на четыре лапы, отряхнулась и важно удалилась в темноту.
Ларишка указала рукой на рельеф: быкоголовый демон боролся с рогатой тигрицей.
— Видишь? Вот почему она нам не мешала биться с ним. А если бы напали вдвоем…
— А мы бы и тогда их одолели! Потому что… есть Солнце и под землей — в этом обереге, в наших мечах, в нас самих! И-э-эх! Слава Михру — Солнцу Непобедимому!
И дружинник с мечом и акинаком в руках пустился в пляс. То был старинный воинский танец арьев в честь Митры-Михра. Потом юноша, отбросив мечи, пошел вприсядку, завертелся волчком. А тохарка носилась вокруг в буйной степной пляске. Так лихо и бесстрашно плясали когда-то, одолев в пещере громадного медведя или льва, волосатые, одетые в шкуры охотники.
Наконец уставшие, но веселые Ардагаст с Ларишкой опустились на пол. Юноша привалился спиной к стене, а тохарка оказалась у него на коленях. Жарко целовались победители чудовищ, и не было им больше дела до всех тысячелетних ужасов мелуххских подземелий!
Вдруг Ларишка звонко рассмеялась:
— Вот бы Вима здесь оказался! Побежал бы от того рогатого… а потом бы подстерег его в темноте, схватил и заставил поклясться, что даст великое царство.
— И пусть себе царствует… Я, может быть, сам царевич! Моя мать — царевна росов. А отец — сын великого старейшины венедов. Род наш у скифов-пахарей был царским. Отец с матерью тайно друг друга любили. А потом появились мы с сестрой. Дед, царь росов, пошел было войной на венедов, потом согласился на свадьбу. И вдруг умер. А его сын Сауасп поднял на венедов всю степь. Отец со вторым дедом погибли. Где сестра — до сих пор не знаю. Лучшие земли — по Роси, Тясмину — росы заняли, венедов данью обложили. А меня вырастил Вышата-волхв. Где-то он теперь?
Шорох заставил юношу обернуться. Из темноты выплыли золотые волосы и зеленое платье Зарины.
— Ардагаст! Отдай скорее оберег. Вы бились, как боги, но тот… Он сильнее богов, сильнее дэвов. Скорее же, он идет сюда!
Руки вилы тянулись к юноше, в зеленых глазах билась отчаянная мольба.
— Жаль мне тебя, Злата, — покачал головой Ардагаст. — Одна ты на всем свете, вот и дрожишь перед своим бесом.
— А разве ты тоже не один?
— Нет. Со мной Солнце — и Ларишка! Разве мало?
Из мрака донесся стук когтей по каменному полу. Тихо вскрикнув, Зарина метнулась в один из черневших проходов. Царевич с тохаркой вскочили, выставили вперед клинки. Впереди вспыхнула пара красных глаз, когти стучали все сильнее, но их обладателя нельзя было рассмотреть — словно сама непроглядная тысячелетняя тьма глядела на незваных гостей. Лишь в нескольких шагах от двух воинов из мрака вдруг выступила фигура Черного Волка. Зверь присел на задние лапы, окинул взглядом выставленное против него оружие и оскалил клыки в ехидной ухмылке.
— Что же это ты, Ардагаст, так плохо дядю встречаешь?
— Сауархаг… За чем тебя Сауасп послал — по мой оберег или по мою душу?
— А что мне Сауасп? Что мне Фарзой, великий царь сарматов, Котис боспорский, Гермей? Они думают, что я им служу, а это я правлю ими. Нет у меня ни рода, ни племени, значит — нет надо мною и царя.
— Вот и бегаешь по свету волком-бирюком.
— Зато и волен, как степной зверь! И законы людей — не для меня. Они же сами меня за человека не считали: все «ведьмин ублюдок» да «бесово отродье». А мать ведьмой звали, хоть она и колдовать-то не умела. У кого скотина ни сдохнет — мы с матерью порчу навели. Даже рабы на нас злость сгоняли. И это все за то, что мать приглянулась степному дэву… А потом я нашел в овраге раненого волка. Человек бы его убил, а я взял да и выходил. То был сильный колдун-оборотень. Он и передал мне свою волшебную силу, Потом я учился у греческих некромантов, халдейских магов Ахримана, хуннских черных шаманов. Теперь я всем нужен, хоть меня никто и не любит. Зато все боятся.
— А я вот не боюсь.
— И не надо. Пусть слабые боятся. Эх, племянничек! Оба мы без рода, без племени. Но оба сильные. Так соединим же наши силы! У тебя — меч, у меня — чары. Слушай меня, и станешь великим царем.
— Это ты безродный. А у меня — целых два племени: венеды и росы.
— Да кому ты там нужен? Одни тебя сарматским ублюдком зовут, другие — венедским.
— Если было кому спасать меня от вас с Сауаспом — значит, нужен. Да неужели ты, дядя, так ни от кого добра и не видел? И сам добра никому не сделал? — Ардагаст без злобы, с сочувствием глянул на волка-Сауархага. Но глаза оборотня вспыхнули презрительным огнем.