— Только на одном троне с тобой! Не знаю, правда, где он будет. У моего отца всего лишь княжество.
— Мир велик, мой меч крепок, и боги со мной. Значит, найдется царство и для меня!
Индиец отставил метлу и согнулся в поклоне перед Вимой.
— Твоя же будущая царица, о сын владыки кушан, вечером ждет тебя во дворце. Правда, она сама об этом еще не знает.
Индиец, на редкость светлокожий, выпустил из-под тюрбана прядь волос, завязанную узлом, и воткнул спереди в тюрбан фазанье перо.
— Сунра! Ты всеведущ, как Михр.
— У Михра тысяча ушей и десять тысяч глаз, а у меня четверо знакомых среди таксильских воров.
Четверо вошли в храм. Стены его изнутри были отделаны алым камнем, и золото статуй сверкало в падавшем из узких окон свете, будто рассветное солнце. Больше всех была обложена золотом статуя бога, которого индийцы звали Сурьей, саки и парфяне — Михром, и лишь брахманы помнили его древнее арийское имя — Митра. Бог стоял на колеснице, запряженной семью крылатыми конями. Голову окружали лучи, а в воздетых руках алели два лотоса. Полуголый и безбородый, как и все индийские боги, Солнце-бог был, однако, обут в кочевнические сапоги и опоясан витым поясом, с которого свисал меч. Золотые волосы и простое, веселое лицо с закрученными усами до того напоминали Ардагаста, что Ларишка звонко рассмеялась. Рядом стояли еще две статуи: Александра — из золота и Пора — из черной меди. На алтаре красного камня были выложены жемчугом священные знаки.
За статуями приоткрылась резная позолоченная дверь, и в зал вышел жрец в шароварах и сапожках, с длинной белой бородой, падавшей на обнаженную грудь. Кроме брахманского шнура на плече, жрец носил еще и витой священный пояс. Индийцы звали жреца Ашвамитрой, саки и парфяне — Аспамихром. Он был главой магов-брахманов — семнадцати жреческих родов, которые пришли в Индию вместе с саками.
— Да светит тебе Солнце, мудрейший Аспамихр! Куджула Кадфиз, великий царь царей кушан, шлет тебе привет с севера!
— Да светит Солнце твоему отцу и всему его царству! За чем же прислал он своих храбрейших воинов, притом тайно?
— За невестой! — Вима простовато улыбнулся. — Не для отца, для меня. Мы хотим похитить царевну Лаодику, дочь Гермея.
— А знаешь ли ты, как здесь называют такой брак, когда жених похищает невесту да часто еще и убивает во время погони ее родичей? — сдвинул брови жрец. — Ракшаса, вот как!
— Кто захочет называть меня ракшасом, пусть пойдет в Долину Ракшасов и вернется оттуда живым. Тогда я буду сражаться с ним вот этим мечом, который ракшасы пробовали на себе, — положил руку на оружие Вима.
— Если бы ты сказал, что любишь царевну без памяти или что хочешь показать свою удаль, я бы попросил Аянта хоботом выволочь тебя из храма. Но я знаю тебя, а еще лучше твоего отца. Без большой и достойной цели он такого не сделает.
— Стратон, братец Лаодики, хочет восстановить царство яванов на Востоке и ради этого готов предаться самому Ахриману.
— Он уже предался Разрушителю. Стратон учится древнему колдовству в ашраме Шиваракшита, которого в народе зовут Шиваракшасом. А сестру он хочет выдать за царя Деванагу — того, что похваляется кровью нагов и собирает у себя в Матхуре чародеев, идущих путем левой руки.
— Да как Фраат все это терпит! Он же почитатель Солнца! — воскликнул Ардагаст.
— Фраат добр и доверчив. В великом ашраме Солнца его научили любить добро, но он плохо умеет распознавать зло. Царь любит все яванское — книги, философию, упражнения. Поэтому Стратон легко набился к нему в друзья. А сам трется среди парфянских вельмож, которые считают царя трусом за его миролюбие и жаждут войн, славы и добычи… Что-то страшное, мерзкое готовится в ашраме Шивы, я знаю это, но не могу туда пробиться духовным зрением! — Жрец стиснул пальцами виски.
— Мы не маги и не жрецы, но уже знаем, как побеждать подземных тварей и их учеников! — тряхнул волосами Ардагаст.
— Похитить невесту да еще сразиться с колдунами — это дело для багадура! Клянусь Гишем, я не зря сюда забрался! — воскликнул Сунра.
— Разве я буду достоин царства, если побоюсь вырвать девушку из этого змеиного гнезда! — вскинул голову Вима.
— Это гнездо — мой родной город. А кто достоин царства — сейчас скажет Солнце. Хиранья! Внеси дары Солнце-Царя.
Из-за позолоченной двери вышел еще один жрец: низенький, тщедушный, с редкой бородкой и скуластым узкоглазым лицом. Один за другим он вынес и возложил на алтарь четыре золотых предмета: плуг с ярмом, копье, стрелу и чашу.
— Глядите: вот дары, отлитые из небесного золота, которым владел Колаксай, Солнце-Царь, и оставил их народу саков. Владеющий ими достоин повелевать всеми сословиями: пахарями, воинами и жрецами. Мой предок Аспамихр, верховный жрец апасиаков, принес их с берегов Яксарта в Бактрию, а затем в Дрангиану [26], страну болот и озер, куда увел саков царь Аспандак, когда рассорился с Гераем Кадфизом — твоим предком, Вима. Потом апасиаки вместе с царскими саками, что спустились с Крыши Мира, отвоевали Индию у яванов. И великим царем саков стал Мога, которого приняли эти дары. Парфяне Гондофар и Фраат тоже прошли испытание дарами. Знай: ни один сак не признает царем отвергнутого огненным золотом. Попробуй же его взять, Вима из рода Кадфиза!