— И вы думаете, свободные саки пойдут добывать для вас троих престол Таксилы?
— Вы делите престол, а им уже завладел Ахриман! — возвысил голос Ардагаст. — Вам известно, что Стратона сделали царем Шиваракшит и его колдовская шайка, что они обучили его владеть астравидьей — оружием богов, а Михримах хотели скормить ракшасам, чтобы увеличить его магическую силу?
Князья саков притихли. Им вспомнились песни о тех временах, когда четыре племени поднялись против самого Шквы и его рабов — колдуна Шивачандры и царя Гелиокла. Но тогда степняков вел избранник богов — Герай Кадфиз. А золотоволосый пришелец продолжал:
— Кто может сражаться с ними, кроме того, за кого встанут сами боги? Кто из вас уверен, что золотые дары примут его?
Князья молчали. Опозориться в храме Михра не хотелось никому, А тут еще и астравидья…
— Да вас Стратон и не впустит в храм. Но Вима Кадфиз вошел туда и поднял пылающее золото обеими руками!
— Кто подтвердит твои слова? — хрипло произнес Аспаварма.
— Я, брахмачарин Хиранья, служитель Солнца, клянусь честью брахмана, что видел это своими глазами, — воздел руки маленький жрец.
— Что?! Да с твоей хуннской рожей не Михру служить, а Эрлику!
— Я не хунн, а манжар. И служил у себя не подземному Эрлику — мы его зовем Куль-отыр, Черт-богатырь, — а Мир-сусне-хуму, Солнечному Всаднику. А прежде чем поносить брахмана, взгляни на это знамя.
Вишвамитра склонил копье, развернув красный стяг с золотым львом. Саки и яудхи благоговейно склонили головы. Аспаварма же ухватился за плеть.
— Да вы его украли из храма! Только такая шайка наглецов это и может!
— По-твоему, Знамя Солнца можно украсть, как кусок шелка из лавки? Тогда попробуй возьми его, потомок великих царей!
Аспаварма протянул руку. И тут знамя вдруг полыхнуло красным и золотым огнем. Гордый князь подался назад, чуть не выпав из седла.
— Хватит с вас такого знамения? Или само Солнце должно спуститься с неба вразумлять вас?
— Кто предан Кришне-Солнцу, воюет ради него, а не ради тронов, дворцов и невольниц. Если среди вас, князья, нет бхактов Солнца, я пойду их искать в вашем стане с этим знаменем, — сурово произнес Вишвамитра.
— А я по древнему обычаю сяду на бычью шкуру перед станом, чтобы звать с собой в поход всех желающих. Посмотрим, кто тогда с вами останется, — сказал Вима.
— Мы, вольные кшатрии, все преданы Кришне, — сказал Мадхава. — И мы знали Фраата как достойного воина, даже хотели избрать его своим царем, но он не захотел править чужим царством. Мы готовы мстить за него и сражаться за его дочь.
— У моего племени нет счетов с тохарами. Я готов идти с тобой, Вима, как шли вместе наши предки, и сразиться хоть с самим Ахриманом, — проговорил Раджавула. — Или кто-нибудь из саков может этого испугаться? — Он обвел взглядом остальных князей.
— Царские саки никогда не были ни трусами, ни врагами богов. Если Солнце избрало тебя, значит, ты наш царь, — медленно, с трудом произнес Аспаварма.
— Ну вот, одни готовы служить мне, другие — тебе, — рассмеялась Михримах. — Значит, нам нужно пожениться. И сегодня же.
— А как же я, Вима? Кем я буду, если ты погибнешь? — тихо сказала молчавшая до сих пор Лаодика.
— Я отпраздную свадьбу с вами обеими сразу! А завтра выступим на Таксилу, и горе тому, кто посмеет вас не признать царицами, а меня — царем!
— Слава царю Виме! Слава царице Михримах! — закричали, подняв оружие, саки, индийцы и кати.
Простоватое лицо Вимы сияло торжеством. Его взгляд упал на Ардагаста. А ведь если бы не этот неуемный сармат и не такая же отчаянная Ларишка, он, Вима, вернулся бы сюда только с войском отца. И должен был бы сражаться со всеми этими храбрецами, сейчас готовыми биться за него. Нужно будет еще похвалиться перед ними за чашей вина своими подвигами в Долине Дэвов и пещерах царей-ракшасов, и тогда за ним пойдут, как за самим Рустамом.
Зашелестели ветви, и из рощи вышел брахман, чье могучее тело и мускулистые руки сделали бы честь любому кшатрию. Грива нестриженых волос падала на плечи, обрамляя благообразное лицо, которое портил только мясистый красный нос.
— О царь, если ты решил вступить в брак, называемый «ракшаса», то кто же совершит для тебя и твоих достойных невест обряд, как не скромный странствующий брахман Шиваджит?
— Воистину, этот мир — майя, если в нем некоторые… брахманы могут столь сильно менять свой облик, — глубокомысленно произнес Хиранья.
— Это еще что, — плутовски подмигнул Шиваджит. — Ракшаси [31], например, если полюбит человека, может обернуться такой красавицей, что ее счастливый супруг до первой крупной ссоры и не догадается, что его жена — демоница.