— У тебя и так проблемы.
Грохот в прихожей нарастал, и Сашка, пробурчав что-то нелицеприятное в адрес кошки, вышел.
Я потянулась к чашке и, подув на чай, уставилась в окно.
После ранения Ярослава мы вернулись в наш мир через два часа после выстрелов. За это время Сашкина мать подняла на уши всех, кого могла, в том числе моих родителей. Нас искала полиция во главе с отцом Ярослава. Во дворе была такая толкотня, что, появившись в нашей укромной подворотне, мы поначалу даже не привлекли внимание.
А что началось потом…
Отец Ярослава орал так, что привезенные кинологами собаки заскулили и полезли прятаться в машину. В итоге Ящика лишили карманных денег и обязали являться домой не позже шести. Мне отец поначалу ничего не говорил, но я видела, что он очень расстроен. Я объясняла, что мы просто испугались и убежали. Ярослав-то был цел. Ну, температура, ну, устал. Мотались-то весь день.
Родителей очень сильно поразил тот факт, что мы втроём, вроде бы совсем не друзья после известных событий, теперь наперебой выгораживали и защищали друг друга.
— Не понимаю, что с вами происходит, но мне это не нравится, — заявил дядя Андрей. — Меня пугают ваши нездоровые отношения.
Дома отец тоже молчал, и это было очень плохо.
— Мне придётся рассказать все матери, — сказал он, когда я пришла пожелать ему спокойной ночи. — Я перестал понимать тебя, Аня. Мне очень жаль.
Как итог, мне вообще запретили выходить из дома на две недели, разве только по учёбе. В Перехлестье мы стали прыгать сразу после школы. Три раза мы налетали на Спрута. Единожды мне удалось его разбудить. Один раз сильно влетело Гермесу, благо он теперь восстанавливался гораздо быстрее. Другой раз нам пришлось бегать за двумя заблудшими, которые вместо того, чтобы атаковать, пустились наутек. В общем, Перехлестье не подкидывало ничего сверхнового. Ничего нового мы не смогли узнать и о стрелявшем. Телефон нашего главного подозреваемого был отключен. Ящик каким-то образом выяснил, что сим-карта принадлежала некой Анастасии Смирновой, сорокового года рождения, которая умерла месяц назад. Вряд ли старушка имела что-то общее с щеголеватым американцем. В сущности, мы понятия не имели, кто он, и у нас не было возможностей это выяснить. Впутывать в дело взрослых мы пока не хотели. Слишком длинный клубок потянула бы ниточка, как выразился Ярослав. Поэтому Сашке было предписано вести себя крайне осторожно и осмотрительно. В остальном мы топтались на месте. И сидели по домам.
Сегодня я должна была переписывать не очень удачно сданную контрольную по химии, но учительница плохо себя чувствовала и отпустила меня домой. Я, пользуясь случаем, после выхода в Перехлестье ушла с Сашкой, хоть он был не в духе и ворчал, что ему надо немного поучится. Его-то мать не наказывала. Я вообще слабо представляла, что Сашке можно было что-то запретить. Он и на мои предупреждения, касаемо его безопасности в реальном мире, отвечал своим наплевательским "ясно", что уж говорить о конкретных запретах…
После получаса поцелуев на диване, мы перешли на кухню делать уроки. И теперь я совершенно не хотела идти домой.
Запиликал мой телефон.
— Кто? — спросил Сашка из прихожей.
— Отец, — я вздохнула и нажала "Принять". — Да, пап, привет. Уже иду домой. Да нет, не надо, я почти дошла. Хорошо.
Сашка заглянул на кухню. Я отложила телефон и развела руками.
— Все, мне домой пора.
— И долго тебя на привязи держать будут? — Сашка в коридоре зашуршал куртками.
— Не знаю, — я сгребла все тетради в рюкзак. — Я хотела на День Святого Валентина в "Олимп" пойти с тобой, но видно не судьба.
Сашка, надевая куртку, выглянул из-за угла.
— Со мной? Я не любитель подобных заведений.
— Да я уже поняла, что ты зануда, — я вышла в прихожую. — Ты куда собрался?
— Тебя провожать, — Сашка взял мой рюкзак и помог одеться. — Вдруг сдует.
Погода стояла отвратительная — с неба падал снег вперемешку с ледяным дождём, ветер кидал это месиво в лицо. Мы шли, накинув капюшоны и опустив головы. Мир вокруг походил на размытый, серый, акварельный рисунок.
У калитки я столкнулась с Асей.
— Все дома, — предупредила она. — Держись.
— Сама виновата, — грустно ответила я и, помахав домработнице, повернулась к Сашке.
Поцелуй затянулся. Я отстранилась лишь тогда, когда услышала шаги и предупреждающее покашливание.
— Привет, пап. Извини, я уже домой.
Тоскливо глянув на одноклассника, я поцеловала его в щеку.
— До завтра.
— Постой, Александр, — отец распахнул калитку. — У нас поздний обед. Присоединяйся.
— Спасибо, но я пойду.
— Пожалуйста, проходи. Я буду очень рад твоей компании.
— Я, правда, не…, - начал было Сашка, но я, успев уйти вперед, скорчила грустную мину за спиной отца, и одноклассник сдался. — Хорошо, спасибо.
Пока мы раздевались в прихожей, мать к нам не вышла. Она сидела в столовой за накрытым столом, и первый её взгляд попал в отца. Папа, глянув на жену, замер на пороге, но быстро опомнился и повёл рукой, приглашая Сашку пройти.
— Присаживайся, куда хочешь. Аня, принеси приборы.
— Какие неожиданные гости, — войдя на кухню, услышала я мамин голос. — Александр, верно? Все время забываю ваше имя.
— Спасибо за приглашение.
Я вернулась в столовую, гремя тарелками. Сашка откинулся на спинку стула и выглядел мрачнее тучи. Раскладывая перед ним приборы, я пихнула его ногой в колено.
— Мы бы хотели узнать тебя лучше, — мать взяла вилку и нож — приготовилась нарезать мясо. — Расскажи о себе.
Я принялась накладывать Сашке еду.
— Я учусь вместе с Аней, — холодно отозвался он.
— Мы знаем, наслышаны. Кто твои родители?
— Мать работает администратором в круглосуточном супермаркете, подрабатывает фрилансером, переводит тексты, — Сашка отодвинул от меня свою тарелку, когда с той горы мяса, которую я перед ним воздвигла, начали скатываться куски.
— А отец?
— У меня нет отца.
— Матери, наверное, тяжело растить тебя одной.
— Она не говорит со мной на такие темы.
Мама кивнула.
— Угощайся, а то все остынет. А ты сам, я слышала, тоже уже работаешь?
— Подрабатываю, грузчиком.
— О, не тяжело ли? В таком возрасте?
— В таком возрасте парням как раз пора приучаться к физическому труду, — заметил папа.
— Конечно, особенно, когда не хватает мужского воспитания, — парировала мать.
Я хотела наступить Сашке на ногу, но он увернулся и, взяв в руки вилку, ответил.
— Женщины умеют воспитывать мужчин ничуть не хуже.
— Да, ты прав, — мама задумчиво посмотрела на собеседника, словно пыталась понять, вложил ли он во фразу двойной смысл или же решил польстить её женскому самолюбию. — Но все же отец…
— У Саши дедушка был деканом факультета иностранных языков, — выпалила я.
— Постой, — мама перевела взгляд на меня. — В нашем, государственном? А фамилия?
— Кирсанов.
— Борис Львович?! — мама, бросив приборы, хлопнула в ладоши. — Я занималась у него, когда писала кандидатскую. Какой специалист! Как с ним было приятно работать! И как рано умер! Сейчас таких грамотных, благородных, трудолюбивых людей и не встретишь. Специалисты старой школы, корифеи!
Мы с отцом переглянулись. Вот с чего надо было начинать. Сашка, ничего не ответив, принялся за обед.
— Кушайте, что же вы сидите, — мама взяла в руки лежавший рядом с тарелкой телефон и принялась стучать по экрану. — Немедленно напишу своему заму, мы учились вместе. Он, конечно, помнит Бориса Львовича! Саша, я так рада, что ты заглянул к нам.
Я уставилась в тарелку и покраснела.
После ужина мы пили чай, потом мама пригласила Сашку посмотреть с нами кино, но тот отказался, сославшись на неготовое домашнее задание и поздний час. Стоя у двери, я, опустив глаза, шепотом произнесла.
— Извини.
— Да я привык, — ответил он и, поцеловав меня в щеку, ушёл.
Я не хотела возвращаться к родителям, но воспитание обязывало. В гостиной они в обнимку сидели на огромном диване и смотрели "Осень в Нью-Йорке". Маму, похоже, потянуло на романтику.