— Может, ей позвонить? Вдруг что-то случилось?
Мать обернулась.
— Если что-то случилось, она сама позвонит.
Я покосилась на мамин телефон, выглядывавший из-под журнала. Наверху хлопнула дверь — проснулся отец.
— Может, завтрак тогда приготовить? — не отставала я.
— Хорошо бы, — мама вздохнула и взяла телефон. — Сейчас позвоню.
Я забралась на высокий барный стул и весь разговор мамы с Асиным мужем глядела в окно. Когда отец зашёл на кухню, мама, застыв, смотрела перед собой, сжимая в руках телефон, а я, так и не отведя взгляда от окна, беззвучно плакала.
— Вы что? — отец замер в дверях. — Что стряслось?
— Ася умерла, — ровно, без эмоций, ответила мать, даже не повернув головы.
— Как умерла?!
— Во сне. Не проснулась. Врачи уже…
Она кашлянула и, будто очнувшись, что-то поискала глазами. Отец набрал в стакан воды и протянул ей. Мама сделала глоток, покачала головой.
— Такая молодая. В чем же причина? Вчера она прекрасно выглядела.
Вот и все. Шок от печального известия прошёл. Мама задумчиво продолжала.
— Очень странно. Надо им помочь с похоронами. И вызову…, - она посмотрела на экран телефона. — Марину из агентства.
Отец, скрестив руки на груди, стоял прислонившись к барной стойке.
— Аня.
Мама вздрогнула и посмотрела на меня. Я вытерла слёзы, сползла со стула.
— Аня, иди ко мне, — позвал отец, но я покачала головой и прошла мимо.
— Я в комнату.
У двери меня хватило только на то, чтобы написать Сашке два слова: "Она умерла". И, приняв этот факт, я зарыдала в голос.
Мне дали побыть наедине со своим горем почти час, потом в комнату, предварительно постучав, вошёл отец. Я сидела на полу и вертела в руках деревянную монетку-амулет.
Отец опустился рядом.
— Как ты?
— Не очень.
— Я могу чем-нибудь тебе помочь?
— Можно мне не ходить в школу?
— Конечно, — отец обнял меня и, прижав к себе, поцеловал в затылок. — Держись.
Я кивнула и положила голову отцу на плечо.
— Пап, как ты переживаешь смерть пациента?
Отец помолчал, раздумывая.
— Я стараюсь провести анализ своих действий, без всяких "если бы". Только то, что сделал.
Я кивнула — оценка с чисто профессиональной точки зрения. Ну да, за столько-то лет практики, как же иначе.
— А если… Если понимаешь, что ошибся? Не выложился на все сто, и человек умер?
— Послушай, милая. Ты ни в чем не виновата. Никто не виноват.
Я уткнулась отцу в грудь и сжала зубы. Виновные есть, и нам пора идти за ними.
Внизу запиликал домофон.
— Мама ушла? — спросила я, поднимаясь и вытирая слёзы.
— Да, мне тоже нужно ехать. Кто там?
Я выглянула в окно.
— Сашка.
Отец внимательно посмотрел на меня.
— Я не могу вас оставить тут.
— Я пойду в школу.
— Но ты же не хотела…
— Лучше пойти, — я оглядела комнату. — Не смогу здесь сидеть одна.
— Как ты хочешь. Я заброшу вас в школу.
Мы всю дорогу молчали. Так как позавтракать я не успела, отец купил нам по гамбургеру и стакану газировки. На первый урок мы все равно опоздали, поэтому зашли в столовую и, заняв крайний стол, развернули свои пакеты.
— Мы должны убить Спрута, — я откусила кусок и отложила гамбургер в сторону. В горле как будто стоял ком — даже глотать было больно.
— Мы убьем его, — Сашка мрачно посмотрел на меня. — Я знаю, где искать эту тварь.
— Знаешь? — переспросила я. — Снова эти твои непонятные сны?
— Да. Я видел, где скрываются сильные духи, центурионы и соглядатаи.
— Но как мы среди них найдём Спрута?
Сашка отвел взгляд и промолчал.
— Знааааешь, — с горечью передразнила я. — Будем искать иголку в стоге сена.
— Все лучше, чем ничего.
— То есть для нас лучше вломиться в логово центурионов, правильно я тебя понимаю?
— А что ты предлагаешь?
Я швырнула гамбургер в пакет и, поднявшись, двинулась прочь из столовой. В коридоре Сашка нагнал меня, и мы в гордом молчании пошли к кабинету, где должен был быть следующий урок.
На перемене к нам первой подскочила Настя.
— Вы где были? Все в порядке?
— Не очень, — я поймала на себе вопросительный взгляд Ящика и отрицательно покачала головой. Напарник нахмурился. Настя спросила что-то ещё, и я ответила невпопад. Сашка взял меня за локоть и потянул в сторону.
— Вы куда? — Настя совсем растерялась. — Да что случилось-то?
Ей никто не ответил. Мы вышли в вестибюль и остановились у окна. К нам подошёл Ярослав.
— Все плохо?
— Да. Она умерла, — я отвернулась, посмотрела в окно. Во внутреннем дворе над грязными, оплывшими сугробами носились и орали не поделившие что-то вороны.
— Я звонил брату, у него голова болит. Это последствия?
Сашка кивнул.
— Бабушка тоже лежит с мигренью.
— И что делать теперь?
— Убить Спрута, — ответила я.
— Когда?
— До того, как кто-нибудь из наших близких заснет, — я посмотрела на парней. — Сейчас.
Ящик хмыкнул.
— Не знаю… Мы не слишком торопимся?
— По-моему, мы слишком медлим! Я не хочу больше никого терять из-за… Здравствуйте, Ирина Алексеевна…
— Вы что здесь стоите? — классная все никак не могла понять, с чего вдруг мы последнее время везде стали ходить втроем. — Почему не на уроке?
— Так перемена же, — ответил Ярослав.
— Вид у вас, как будто задумали что-то, — она прищурилась. — Смотрите у меня.
Стоило ей скрыться за поворотом, как мы склонили головы друг к другу.
— Мы рискуем. Помните об этом и будьте осторожны, — Сашка посмотрел на Ящика. — Особенно это касается тебя, Гермес. Не лезь на рожон.
— Не перегибай палку. Надо будет — полезу. Ну, что нам терять? Побродим там немного, восстановимся и двинем назад.
Мы поступили подло, не сказав Гермесу раньше, что в мире духов мы смертны. И сейчас промолчали, решив, что при таком раскладе он откажется.
— Я знаю, где искать, — продолжил Сашка.
Ящик снова оборвал его.
— Из этих твоих видений? А ты уверен в их… достоверности?
— Вот и проверим, — нетерпеливо ответил Сашка. — Поэтому давайте…
— А что, если их тебе намеренно посылают? Типа, это ловушка?
Сашка шумно выдохнул.
— Чья ловушка? Спрута?
— Ну да.
— Вряд ли хоть один дух может копаться в наших мозгах в нашем же мире, — заметила я. — Тем более посылать видения. Нечего придумывать.
Ярослав пожал плечами и ничего не ответил.
— Так что? — я выжидательно посмотрела на него.
— Сейчас так сейчас. Что кота за яйца тянуть.
Сашка, кивнув, прошёл мимо, и мы двинулись за ним. Прозвенел звонок, но мы и не думали возвращаться. Добравшись до ларьков и прогнав оттуда обжимающуюся парочку девятиклассников, мы достали наши доли Камня.
Щелчок — и вокруг воцарилась тишина. Мы оказались посреди стадиона — огромного, по всей видимости, олимпийского. От яркости красок болели глаза — ярко-зеленая трава, терракотовое покрытие дорожек, жёлтые и синие сидения трибун и удивительное ультрамариновое небо над головой.
Мы на мгновение замешкались.
— Идем дальше, — скомандовал Арес.
Гермес крутанул посох, впечатал его в землю, разбросав дерн по идеальному газону и, встав на одно колено, закрыл глаза. За его крыльями завертелся пылевой ураганчик. Краски в центре вихря стали блекнуть, а потом и вовсе уступили место серо-желтой массе. Она крутилась по спирали, выбрасывая в стороны длинные рукава, а потом резко расширилась до размеров футбольных ворот.
Арес вскинул меч и первым шагнул во мглу. Я, последовав его примеру, сняла лук с плеча и положила на тетиву две разномастные стрелы. Решающий шаг в "не прекрасное далеко" я сделала машинально задержав дыхание и закрыв глаза. Первое, что я ощутила, оказавшись по другую сторону портала, это жар. Сухой, колючий от песка ветер бил в лицо и обжигал кожу. Я поморщилась и открыла глаза. Перед нами раскинулась пустыня. По грязно-оранжевой почве тянулись чёрные сетки трещин. Вдалеке, на фоне блестящего и разноцветного, как разлитое по асфальту машинное масло, неба, возвышались острые, тонкие, на вид идеально ровные пики. Острия некоторых, особенно высоких, пропарывали широкую чёрную полосу, пересекающую небо от горизонта до горизонта, и исчезали в ней из виду.