Вернувшийся Рустам грохнул чашкой с кофе об стол так, что мы подскочили.
— Точно! Афина! Вот почему она — сова. Это птица Афины, дочери Зевса!
Мы с Сашкой переглянулись.
— Получается, она — воин и тоже ребёнок Зевса, который вышел из-под контроля и стал его противником, — заключила я. — Хорошо. Тогда вопросы. Как она стала Сильнейшей? И зачем ей жезл Гермеса?
— Жезл открывает проход в мир духов из Перехлестья и обратно, — сказал Ящик. — Но духи и так резво шастают в наше пограничье. Вряд ли он ей нужен для этого.
— Может, она не хочет, чтобы мы имели возможность выйти в мир духов? — предположила я.
— Я могу перетащить вас туда и без жезла, — Сашка пожал плечами.
— Чего бы вы там ни говорили, она натравливала на нас центурионов, — напомнил Ящик. — Вряд ли эта штучка — наша союзница.
— Надо с ней поговорить, — заявил Рустам. Мы втроём недоуменно посмотрели на него. — Что? Попробовать же можно…
— С Зевсом вот доболтались, — проворчал Ярослав.
— Сомневаюсь, что она на его стороне. Зевс же хочет убить её с помощью Ареса, — я отпила чай, взяв секунду на раздумья, и продолжила. — А если она дочь Зевса, то наполовину человек и, наверное, не такая бессердечная, как её отец. Она же спасла тебя, Саш. Помогла убить Сильнейшего и сознание его пожрать не дала, иначе бы ты точно слетел с катушек. Вряд ли Афина действует неосознанно. И помните, она появляется в Перехлестье, как иллюзия. Может, с этой иллюзией и надо пойти на контакт?
— Эта иллюзия на меня напала, — капризно напомнил Ящик. — И на тебя тоже.
Сашка поддержал его.
— С чего ты взяла, что она, будучи наполовину духом, не растеряла все человеческое? Я поглотил сознание Спрута и почти забыл себя. А она… Она явно не первого фантома убила.
— Ну, тебя же она не убила. А могла бы.
Сашка снова пожал плечами.
— Я опасаюсь её. Духи — коварные твари. Но, думаю, рискнуть можно. В Перехлестье нам рисковать нечем. Нападет снова — отошлем в мир духов. Как считаете?
Мы согласно закивали, и, решив не ждать другого удобного случая, отправились искать укромное место для сиюминутного выхода. Место было найдено за зданием кафе, у мусорных контейнеров.
— То подворотни, то мусорки, — ворчал Ярослав. — Как бомжи какие-то, честное слово.
Щелчок — и нас выбросило на берег горного озёра. Привычные к фантастическим пейзажам чужих снов, мы все же потратили несколько секунд, оглядываясь по сторонам. Вокруг долины, уютной и красочной, высились сизые горы с белоснежными шапками. Темно-синие воды озера, лоскутом бархата лежащего посреди изумрудного луга, не отражали ни белесого, тусклого неба, ни скалистых гор, ни нас. Гермес коснулся носком сапога неподвижной глади и, потеряв равновесие, чуть не свалился в воду, хотя на поверхности не появилось даже ряби. Арес поймал напарника за руку.
— Будь добр, не лезь, куда не следует.
Гермес, растопырив крылья, недовольно посмотрел томк в спину и, скорчив, рожу беззвучно передразнил. Аид, шедший следом, кашлянул, стараясь не рассмеяться. Хорошо, что он не застал время, как эти двое кромсали друг друга.
— Как мы будем её искать? — спросила я.
— Она нас сама найдёт рано или поздно, — Арес, остановившись, поправил шлем, и огляделся. — Обогнем озеро и пройдём через перевал.
На противоположном берегу водоема нам попался одинокий дух. Зато у перевала шатались несколько заблудших. Я забралась на уступ и вела бой оттуда, поэтому первой заметила кружившую в вышине птицу.
— У нас гости! — крикнула я, стрелой указывая в небо. Арес стряхнул с побелевшего меча остатки духа и вскинул голову.
— Гермес, не взлетай и держи посох покрепче.
— Нет проблем.
Я осталась на уступе, держа лук наготове. Парни тоже не спешили убирать оружие. Огромная сова по спирали спускалась вниз. Потом заложила крутой вираж, боком пролетела меж скал и на мгновение скрылась из виду. Воздух едва ли не звенел от напряжения. Мы все понимали, что в любой момент можем лоб в лоб столкнуться с врагом, по силе превосходящим Спрута в десятки раз.
Сова появилась впереди, в узком проходе между скал. Одно её крыло коснулось земли и словно бы слилось с ней. Очертания птицы поплыли, будто её отгородила от нас серая мгла, которая внезапно потемнела и сгустилась, обретая новую форму.
И мы увидели Афину.
Девушка, лет на пять старше нас, расправив плечи, сжала в одной руке длинное золоченое копье, а другой подняла круглый, испещренный знаками, сияющий щит. Вскинула голову, увенчанную шлемом с высоким красным хвостом на макушке, оглядела нас мерцающими в свете тусклого солнца глазами и натянуто улыбнулась.
— Здравствуйте, воины. Я так давно не видела людей, что не знаю, как говорить с вами.
Мы напряженно молчали. Она прислонила копье к скале, рядом поставила щит, а следом сняла шлем. Волосы, темно-русые, волнистые, невероятно роскошные, упали на узкие плечи. Афина тряхнула своей гривой и повернулась к нам. Она оказалась настоящей красавицей — светлокожая, синеглазая, с идеальными чертами лица древнегреческой богини. И, несмотря на то, что каждый из нас знал — это красота фантома, застывшая навеки в нереальности — мы дружно разинули рты. Гермес присвистнул.
Девушка двинулась к нам. В ушах зазвенело, тихо, но навязчиво. Не успела я сообщить об этом Аресу, как на меня сверху посыпались мелкие камни. Вскинув голову, я сжала зубы — на скалах над нами рассаживались центурионы всех форм и расцветок. Незнакомка привела свиту.
— Не беспокойтесь. Теперь они не нападут на вас, — девушка посмотрела на меня и уточнила. — Пока я здесь.
— Кто ты? — Арес поднял меч. — И что тебе нужно?
— Ты знаешь, кто я, — она говорила ровно, спокойно и… как-то механически, словно растеряла весь запас эмоций.
— Может, не стоит лезть в наши мысли? Мы для начала просто хотели поговорить с тобой.
— Прости, Арес.
Звон в ушах оборвался. Аид, непривычный к воздействию, помотал головой.
— Я лишь недавно вспомнила, кто я, — девушка посмотрела на меня. — Благодаря вам я вернула те толики человеческого, что утратила, оставшись навечно в мире духов. Мне многое нужно вам рассказать, а времени у нас мало, — она приложила руку к груди и чуть склонила голову. — Я — Афина, первый ребёнок Зевса и первый воин столетия. Я — одна из двух оставшихся Сильнейших мира духов. И цель у меня одна — я хочу уничтожить своего отца.
— А он — тебя, — отозвался Арес. Насчёт личности незнакомки мы почти не ошиблись.
— Это предсказуемо. Мы — давние враги. Он отнял мою человеческую жизнь, — над нашими головами заворчали монстры. Афина склонила голову набок, будто прислушивалась к ним. — Нам нужно торопиться. Зевсу легко понять, что мы действуем сообща.
— Мы не действуем сообща, — холодно поправил её Арес. — И мы, если ты не заметила, тоже твои враги.
— Это очевидно, — она выпрямилась. — Но сейчас разговор не о том. Зевс занят в вашем мире. И пока он там, я могу обмануть его Соглядатаев и уделить вам время. Арес, если ты откажешься слушать меня, тебя ждёт тяжёлая участь бездумного раба нашего отца. Он лишит тебя всего, что дорого тебе, как человеку. Он изувечит твою душу, разворотит твой разум, сделает из тебя монстра, а потом легко подчинит себе. Мы не должны этого допустить.
— Зачем ему я?
— Чтобы провести духов в мир людей. Но, позволь, я начну сначала. Мне многое нужно вам поведать, и, возможно, это не последняя наша встреча. Лучше держать Зевса в неведении. Поэтому я прошу остальных воинов избегать его общества. Ему ничего не стоит увидеть ваши мысли.
Я, наконец, опустила лук и процедила.
— Легко сказать.
— И все же… От вас зависит, как много я смогу вам поведать прежде, чем он поймёт, что теперь я… изменилась.
Арес крутанул меч и, всадив его в землю, к моему удивлению, сел.