— Они⁈ — тугоухий сказитель старательно прислушивался.
— А кто еще? Готовься, это тебе не языком лгать, — уколола Трик, страшно жалевшая, что не слышала сказку о безжалостных «каторжниках», которую красноречивый враль вложил в уши доверчивым обитателям фвальварка.
Трое хайова теснее сдвинулись к огню, Хха гадал, успеет ли доесть головку сыра, Трик накинула на волосы мешок и нагнулась пониже, сказитель, наоборот, приосанился, справедливо предполагая, что без вступительной речи сражение не обойдется. Топот копыт нарастал: над каменистым берегом звуки не то что хорошо разносились, просто лучше ощущались. Поспешно дожевывая, не-шаман подумал, что все как-то слишком просто и понятно: вот доехали торговцы-мужчины домой, вошли в свою пахучую фвальварку, покричали-разобрались, подумали что делать, дали отдых лошадям, и наутро выступили в погоню по следам «каторжников». Бывает ли так просто? Все же козопасы должны были надеяться, что налетчики умны и интересны, что война будет славной. Вот Джо считал, что хуторяне выследят врага и будут подкрадываться, чтобы захватить налетчиков врасплох. Нет, нельзя было так хорошо думать о козьих людях. Это та чуланная скво здравый смысл боевому вождю затуманила.
Всадники вылетели на берег, немедля увидели врага, в несколько глоток издали вопль торжества.
— Вот они! Бродяги паршивые! Кого обмануть надеялись⁈
— Вы к нам? — удивился сказитель чуть дрогнувшим голосом.
— К тебе, сопляк, к тебе! — завопил тот фвальваркец, что так тихонько сидел за столом и услужливо объяснял про дороги. — Сейчас язык тебе вырву, брехун бесчестный!
Остальные козопасы расхохотались:
— А кто про невиданных здоровяков рассказывал? Валь, уж не ты ли болтал про черных страшилищ с дарковой кровью? И это те самые великаны? Особо вот тот, что раком стоит?
— Этот вроде нет, — озадаченно заколебался Валь-козлопас. — Этого не видел. Вот у них один такой очень мордатый был…
Фвальваркцы, сбившись в гарцующую кучу, озирали крошечный лагерь и развешенные для просушки выстиранные одежды. Их явно озадачивало спокойствие налетчиков.
Хха действительно несколько успокоился. Хуторян было семеро — давешний сердитый знакомец сидел на неповоротливом коне — толстоногом, с подвязанным хвостом и короткой мощной шеей. Видимо, таких меринов специально для повозок держат.
— Эй, так где ваш здоровяк? — настороженно спросил Валь-знакомец. — Он ведь точно был, не вздумай выкручиваться и врать мне в глаза, сопливый бродяжка!
— Был, — печально признал сказитель. — Помер. Уже закопали. Это все ваш сыр пахучий. Это ж сплошная salmonella, а не сыр.
— Ишь ты, сыр ворованный им не впрок⁈ А чего жрал тогда? У нас таких наглецов вешают! За шею! Что, не знал, сосунок? Руки давай, сейчас свезем вас к леску у Поворотной горы, да подвесим! — долговязый властный мужчина послал упирающегося коня вперед.
— Стойте! — поспешно возопил Ноэ. — Чего сразу вешать? Это не по закону!
И так беспокоящиеся лошади неукротимых охотников за налетчиками, фыркали и пятились, опасаясь идти дальше. Чуткий гнедой жеребчик вообще попытался развернуться и дать деру от столь непонятного места. Всадники с трудом сдержали лошадей, длинный предводитель гневно заорал на сказителя:
— Повизжи тут еще, сопляк! Законник сыскался. Сейчас на месте проткну!
Копье играло, нацеливаясь то в живот, то в грудь Ноэ, правда, заставить коня приблизиться селянин так и не мог.
— Да что такое⁈ Уж не колдуют ли? — слегка озадачился всадник.
Фвальваркцы вновь вспомнили, что у них есть луки, напряглись в седлах. Медлить было неразумно, Хха встал и вынул нож:
— Вешать не дамся. Это глупая смерть.
Селяне дружно захохотали:
— Глупая? Тебе какую поумнее подать, а? Ишь, морду умную сделал, бомбурик оборванный.
— Стойте, а то у них не девка-ли⁈ — кто-то из фвалькерцев, наконец, разглядел скорчившуюся Трик.
— Сам ты девка! Hamlo вонючее! — девчонка подскочила, выпрямилась и побежала в сторону реки.
Вот это было разумно и своевременно. Правда, бежала Трик до неестественности медленно и слишком виляя поджарой попкой, что совершенно не шло благопристойной юной хайова. Но глупые селяне все равно заулюлюкали, трое из них послали лошадей за мелкой добычей. Хха решил, что лучшего момента не представиться и гаркнул:
— Фигеем!
Земля и мелкие камни перед копытами оставшихся на месте всадников вздыбилась — из-под присыпанной шкуры со щитом на руке восстал засидевшийся и разъяренный боевой вождь. Одновременно Хха беззвучно закричал лошадям — «Оцелот»!