Ворон совсем уж удивился, даже онемел, лишь изумление в черной голове забулькало. Да, замковая жизнь кого угодно оглупит.
Оба поста не-шаман обошел без труда — стражники на лестницах вели себя лениво и беззаботно. В благородной части замка всегда было светлей и многолюднее: кто-то смеялся, шнырял по коридорам, пахло мясом, духами, спиртным и вылитым в тупики галерей содержимым многочисленных ночных горшков. Как можно шпионством и развратом в этакой грязи заниматься? В былые времена лорд Дагда этих засранцев живо бы задами на колья посадил и был бы очень прав.
Не-шаман переждал, пока проплетется крепко выпивший слуга и шмыгнул в короткий коридор. Дальше и левее начинались накрепко запертые покои самого лорда-мертвеца Дагды, хода туда никому не было, да Хха туда было и не надо. Леди Си обитала в комнатах у проходного коридора — место тесное и считаещееся непрестижным, но для странной, рожденной здесь же шлюхи в самый раз. Не-шаман подумал, что для новенького ученика мага забрался весьма высоко, а вот как шпион все в той же заднице и сидит.
Сапоги — не мокасины, но тихо в них ходить Хха научился. Когда оказался за прикрытой, но не запертой дверью, любовница все же вздрогнула. Комната действительно была тесной: одна постель здесь и помещалась, правда, размером то ложе было с два индейских типи. Белье драгоценное, сплошь лоск белоснежного шелка, только подушки сочно-кровавые. А возлежать красиво Си умела, этого не отнять…
Задвигая засов, Хха чуть не застонал — сразу она хочет. Ну, разве это по-людски? Даже у насквозь порочных городских безумцев принято хотя бы парой слов перемолвиться. С другой стороны, и его тело уже почти готово… глупое тело…
Торопливо развязывая штаны, склонился над мягкостью ложа и ждущим телом. Рты встретились — эх, когда-то Трик вопила «слюнями меняться⁈ Да никогда!». Верно, отвратительное, в сущности, действо. Но когда умело покажут-научат…
Си выгнулась навстречу, гладкие длинные ноги разом закинулись на шпионские плечи. В огненно-угольной голове никаких мыслей, один восторг предвкушения плоти. Этакая ныне усталая плоть, многократно отодранная, но удовольствия так и не достигшая. И от обманчиво чистого ложа соитием пахнет. Шмонда голодная-безумная…
…Едкое отвращение слилось с ненавистью и взлетающим возбуждением, Хха давил в себе стоны, давил упруго отвечающее тело под собой, женские ноги ответно давили-обнимали шею хайова, браслет царапал шею…
«Хорошо! Мне хорошо!» безмолвно пела-выла Си…
…— Может, ты уже вполне колдун? Было хорошо, — пошептала уже вслух, когда Хха вытирал ее живот — Си нравилось оставаться скользкой и запачканной, но не нравилось когда на ней начинало засыхать.
— Я не колдун. Просто я подхожу телом для прекрасной леди, — пояснил Хха, отбрасывая полотенце.
— Возможно и так. Главное, ты можешь «подходить» мне не только раз в день, — хихикнула Си. — Пожалуй, я буду чаще отсылать служанку.
Она сказала про служанку и тут же сразу пожалела. Не-телесные, отвлеченные мысли любовницы Хха понимал гораздо хуже. Только общее «я слишком мягка с ним, это опасно, я не должна, он беден, жаден».
— Леди, делить с вами ложе и страсть — блаженство. Но я вам скоро надоем.
«Нет!» подумала она, а вслух фыркнула:
— Как мило, что ты беспокоишься. Но об этом я подумаю сама. Сосредоточься на учебе, иначе сдуру обожжешься каким-нибудь заклинанием, и мы тебя выгоним.
Хха усмехнулся:
— Я не боюсь ожогов. И мне не нравится учиться у мэтра Кооля. Я родился в пустыне и хочу туда вернуться.
«Нет!»
— В чем удовольствие жить в скучной пустыне? — насмешливо спросила Си, поспешно решая: «пугать или сулить»?
— Там лучше, — объяснил Хха, вытягиваясь на пропитанных как свежей, так и дневной похотью, простынях. — Там можно идти куда хочешь и летают птицы.
«Он совсем глуп».
— Птицы? Ты любишь слушать пение птиц? — Си приподнялась на локте. — По-твоему, это такое острое удовольствие?
— Не то, что я их слушаю. Просто нравится, что они есть.
«Не понимаю. Дикарь так шутит?»
— Совокупляться под пение птиц, должно быть, забавно. Хотя я не пробовала. Меня больше прельщают стоны, — усмехнулась шмонда.
— Леди, вы думаете о чем-то, кроме соития и пыток? — прямо спросил Хха, прекрасно зная ответ.
— Зачем? Наибольшее удовольствие мне приносят именно такие развлечения. Так с какой стати мне думать о чем-то еще? — усмехнулась стройноногая сука.
Она так удивилась разговору, что была честна. А Хха собирался лгать. Но чуть позже.
— Я жаден. Есть и другие удовольствия, — признался не-шаман.