Оборотниха исчезла, а Хха догнал племя на борту «Молнии». Индейцы смотрели на конверт.
— Обычное письмо. Потом почитаю, — не-шаман спрятал письмо в надежный заплечный мешок-рюкзак.
Командир десантно-штурмового отряда приняла новобранцев в штабной каюте. Хайова знали, что эта командирша — человек довольно знаменитый и уважаемый. Хха против воительниц ничего не имел, хотя сначала мелькнуло сомнение: уж очень хороша собой и элегантно пострижена была молодая женщина, да и ее зеленые глаза казались яркими до полной подвальной неприличности. Но это казалось пока начальница корабельной пехоты не начала задавать вопросы: тут обнаружилось, что не так уж она молода и умеет жестко-прямо спрашивать. Но хайова были готовы: первая беседа с чужим вождем — это серьезное ку.
…— Насчет старших воинов — понятно. Рекомендации, опыт, все подходит. Насчет тебя, — леди-воительница глянул в глаза Ноэ, — еще поговорим отдельно, но почему бы и нет. Штабные должности у нас не заполнены, а необходимости умелого сочинительства отчетности никто не отменял. Вот девочка….
— Я не девочка! — клацнула зубами Трик.
Хха подумал, что высказывать свои мысли нужно как-то иначе. Пусть и хочется скрежетать зубами, но лучше все же какой-то довод привести. А то «не-девочка», «не-шаман» — как-то куце и косноязычно, не по экс-пе-диц-ион-ному.
Зеленоглазая предводительница десантно-штурмового отряда усмехнулась:
— «Не девочка»… мальчик, что ли? Без обид — у меня внуки уже подрастают, так что дразнить и не думаю. Собственно, я не на возраст указываю, а хочу настоятельно напомнить: мы направляемся в малоизвестную область мира. Это если мягко формулировать — «малоизвестную». Пока понятно одно: легко там не будет. Насколько я поняла, племя у вас спаянное, повидавшее. Если вы как родичи считаете, что эта, гм… юная особа, вполне потянет тяготы и лишения долгого пути, я возражать не буду. В таких вещах семье много виднее, да и вам вместе спокойнее будет. В наших экипажах и боевых группах женщины имеются — так что ваша младшая исключением не станет. Как не станет исключением и общее правило: личные отношения и прочая романтика — строго в свободное от службы и работы время. То есть, по окончанию экспедиции. Это ясно?
— Без сомнения! — твердо заверил Ноэ.
— Отлично. Поздравляю, вы зачислены. Жалование и довольствие начисляется с сегодняшнего дня. Егерь покажет ваш кубрик. Все свободны, кроме zemlyaka.
Хайова вышли из каюты, Ноэ остался. Было слышно, как леди-командир спросила у него:
— Так какого года рождения?
— Две тысячи тридцать пятого, — непонятно ответил сказитель.
— М-да, не туда вывернул ваш вектор. Ладно, рассказывай, бедолага….
Далее хайова подслушать разговор не дали — на них неодобрительно смотрела девушка в странном, сплошь пятнистом костюме — даже штаны с сапогами и те оказались раскрашены трехцветными размытыми пятнами. Но поясе пятнистой красавицы висел интересный длинный нож.
— Вы, эта… егерь? — спросил Джо, которому явно понравились и нож, и его хозяйка.
— Оно — я, егерь и есть, — сухо подтвердила девушка. — За мной идите.
Егерь-воительница была постарше Джо, но такие мелочи бывшему вождю никогда не мешали. Он подхватил мешок и охотно зашагал следом за проводницей. На вновь прибывших воинов с интересом поглядывали работающие на палубе моряки.
На трапе, уходящем в поскрипывающие глубины корабля, Трик шепнула:
— А та… которая Леди, она когда Ноэ отпустит?
— Поговорят, вспомнят старое племя, и придет твой сказитель. Никуда он не денется, он же хайова, — заверил Хха, думая о другом.
Письмо прожигало заплечный мешок и спину. Люди вечно толкуют о духах, пророчествах, полагая их великим и непостижимым колдовством. А между тем, в свернутой и запечатанной бумаге колдовства куда больше. Наверное, там все те же три слова. Но ведь они всякий раз звучали по-разному, а уж прочтутся на бумаге определенно и вообще навыворот. Не нужно быть не-шаманом, чтобы это понимать.
— Карррр! — подтвердили то ли с мачты, то ли с пришвартованного к ней дири-жабля. — Определенно, карррр!
Конец