Джо, одаренный воинскими умениями куда щедрее соплеменников, убивал с уверенностью старого аванка, подстерегшего у водопоя наивных телят. Копье и палица — проверенные и героические — были пока отложены, боевой вождь пользовался лишь луком и железным топором. Всадив пару стрел, Джо бросался к проходу, без стесненья принимал на щит летящие снизу камни. Тычки копье-дубин оказались не особо опасны — косматые охотники, бьющие снизу вверх, порядком утеряли свое преимущество грубой силы. А вот острый топор легко отбивал и расщеплял неуклюжие копья, через раз отсекая и сжимающие их волосатые руки. Как доказала столь продвинутая тактика: дикарь, лишенный кисти или лапы по локоть, гораздо безопаснее дикаря со стрелой в печени или копьем в паху. И главное — орко-питеки просто не понимали, почему такое происходит. Склон скалы оглашал многоголосый вой боли раненых…
Главная опасность заключалась в том, что Джо приходилось защищать два прохода. Боевой вождь метался как оснащенный щитом молодой оцелот, и пока успевал. Главным образом из-за того, что дикари просто не могли толково осмыслить ситуацию и атаковать строго одновременно. Хха чувствовал, как они пытаются сообразить, но не успевают: ярость толкала лохмачей вперед, вождь их был ранен, и это тоже вносило порядочную бессмыслицу в общие действия племени кривоногих….
Духи свидетели — истинное сражение непредсказуемо. Хха метнул еще один камень, расплющив пальцы, взбирающемуся на высокий уступ врагу, и тут не-шамана самого ударило — не дубиной или камнем, а вражеским торжеством. Один из орко-питеков прорвался на вершину скалы и победно взревел, племя разом откликнулось…
…Протискивался сквозь расщелину кривоногий воин под градом камней юных воинов — попаданий хватало, пусть смазанная смесью глины и жира прическа дикаря и служила некоторым подобием шлема, но и кровью его уродливая голова тоже щедро раскрасилась. К сожалению, ни одна из ран не смутила нечувствительного героя. Ободрав косматое бедро, он преодолел щель, торжествующе встряхнулся и взревел. В рукопашной схватке орко-питек по праву считал себя сильнее…
…Копья Но-По-Э лишился сразу — тонкое индейское оружие не выдержало столкновения с грубым вооружением дикаря. Сказитель швырнул в противника обломок древка и ругательство, выхватил меч. Кривоногий охотник с некоторым удивлением взглянул на необычный, тускло блестящий и длинный нож, и захохотал. Вот это было страшно: зубы у орко-питека выглядели не особо острыми и хищными, но тупизна клыков компенсировалась их количеством и размером. Тембр смеха тоже не радовал. Дикарь замахнулся своим оружием и протянул свободную лапу, предлагая отдать ему забавный длинный нож. В этот миг в дикаря угодил камень — двинул прямиком в выступающую надбровную дугу. К сожалению, кидать достаточно массивные снаряды Три Камушка попросту не могла — точное попадание не повредило толстую бронированную кость черепа — дикарь лишь замотал головой. Терять Но-По-Э было нечего — он, молча, кинулся под копье-дубину, упал на колени, рассчитывая поразить врага снизу. Как ни странно, прием вновь увенчался успехом. На это раз мальчишка зажмуриться не успел и видел, куда угодил клинок. Снизу дикарь оказался весьма мягким — железное острие, почти не встречая сопротивления и отсекая все лишнее, снизу-вверх погружалось под лобок врага. Но-По-Э успел подумать, что почему-то все время сражается бесчестно (видимо, куриные гены сказываются), и надо бы все-таки зажмуриться… Но закрывать глаза не понадобилось. Орко-питек ощутил чудовищную боль, с ревом подпрыгнул, его мощное колено угодило в лоб мальчишке, и битва для Но-По-Э завершилась…
…Дивясь изощренной и хладнокровной жестокости сказителя, Хха перепрыгнул через корчащееся тело врага, подскочил к расщелине. Три Камушка что-то визжала, но не-шаман ничего не слышал — неистовый рев охолощенного и проткнутого врага заглушал все. В расщелину протискивался следующий дикарь — этот оказался шире в плечах и застревал. Хха с расстояния вытянутой руки всадил стрелу в глаз беспомощного противника. Лохмач разом обмяк, окончательно закупорив проход. Не-шаман махнул девчонке, чтобы наблюдала, метнулся обратно к своему центральному карнизу. Здесь страдал дикарь с распоротым животом — откуда он взялся, Хха так и не понял — видимо, боевой вождь свершил очередное ку. От воя холощеного дикаря чуть не лопалась голова — звук был невыносим, от него сводило пустые желудки хайова. Но не-шаман чувствовал и панику орко-питеков. Не видя, что произошло на вершине, но слыша немыслимые страдания соплеменника, кривоногие охотники ощутили суеверный ужас и устремились вниз. Хха ясно чувствовал их страх, но поверить пока не мог — с чего столь упорным воинам вдруг отступать⁈