Всадник в доспехах замыкал поспешное отступление. Оглянувшись, он увидел, что неведомый спаситель все еще сражается, и вернулся. Он улыбкой поблагодарил Соджана и принялся прикрывать узким мечом отступление наемника, а затем последовал за ним.
Воины из башни попытались преследовать всадников, но гневный вопль вожака заставил их вернуться и собраться за приземистым укреплением.
Всадник в доспехах обратился к Соджану на знакомом, но тем не менее непонятном языке и показал на восток. Наемник понял жест и повернул мьятта. Обитатели башни тем временем уже оседлали скакунов и теперь пытались догнать беглецов.
Соджан и его новые знакомые углубились в густой тенистый лес, оставив врагов далеко позади. Они ехали около трех часов, пока наконец не достигли конца долины, где возвышался отвесный утес. Раздвинув кусты, человек в броне открыл вход в основании скал. Нагнув головы, все шестеро въехали внутрь, и последний тут же закрыл вход.
Широкий туннель вел в огромную разветвленную пещеру. Они оставили своих животных в одном из залов и дальше пошли пешком. Заканчивалась пещера низким сводчатым залом, дальний конец которого терялся в полутьме. Мерцающий свет факелов и мерный звук капающей воды неожиданно вызвали ощущение уюта. В помещении стояла и самодельная мебель. Беглецы со вздохом облегчения повалились в грубые, но довольно удобные кресла.
Вожак — человек в доспехах — обратился к Соджану с каким-то вопросом, но наемник ничего не мог ответить: он не понимал ни слова. Вожак повторил еще раз, помедленнее, и Соджану показалось, что тот говорил на его родном языке, только очень измененном. Беглецы начали разговаривать между собой, и, старательно вслушиваясь в каждую фразу, наемник примерно через час уже понимал смысл их беседы, а через два он рассказал им, что привело его в долину Нордж. Теперь языковой барьер был с горем пополам преодолен, и Соджан смог задать мучившие его вопросы.
— Мне интересно, кто вы и от кого убегали. И почему какие-то люди по ночам охотятся на гигантских четвероногих птиц?
— Это длинная история, и ее не расскажешь в двух словах, — сказал Джарг — тот самый воин в доспехах. — Для начала я хочу немного объяснить, что происходит здесь, в Нордже. В долине живут две разные расы: люди, такие как ты и я, и другие, пожалуй, нечеловеческие существа. Несколько сотен лет назад наш народ пришел сюда после долгого путешествия по морю и пешего перехода через Шортани. Нашим предкам понравились эти места, и они поселились здесь. Далеко не сразу они узнали, что в дальнем конце долины живет еще один народ. Это угрюмые черноволосые и черноглазые люди, которые охотятся по ночам с шипастыми цепями, а днем прячутся в своих замках. Поначалу они не мешали нам, и мы даже привыкли к их охоте, хотя время от времени их скакуны топтали наши поля и уничтожали урожай. Мы считали себя хозяевами долины и предполагали, что находимся в полной безопасности. Впрочем, наши люди никогда не подходили слишком близко к черным замкам Кергии. А потом начали исчезать мои соплеменники, мужчины, женщины и дети. Охоты проводились все чаще. Проклятые кергии придумали новое развлечение: теперь они гонялись не за жуткими птицами, которых сами же и выращивали, а за людьми. Мы находили их растерзанные тела. Они ловили наших братьев и сестер и охотились на них! И мы объявили беспощадную войну этим выродкам, хотя прежде никогда не причиняли им вреда. Но силы слишком неравны. Наша жизнь тяжела, многие в поисках лучшей доли перебежали к врагу, а голод и болезни унесли сотни моих соплеменников, и прежде процветающий народ стал слабой тенью самого себя. Люди превратились в пугливых животных, прячущихся в пещерах. Они боятся выходить наружу, чтобы не стать жертвами Охотников Норджа. Мы по-прежнему воюем с ними, но на серьезную войну это давно не похоже. Этих четверых схватили совсем недавно, и просто счастье, что мне удалось подкупить стражу. Прошлой ночью я пришел туда с оружием и мьяттами. К сожалению, мы ошиблись во времени и не успели убежать до восхода. Нас заметили, и, если бы не ты, нам бы не жить.
— Я еще никогда не слышал о непобедимом противнике! — воскликнул Соджан. — Если они смертны, клянусь, я найду способ их уничтожить!
Соджан и воины Норджа, человек шестьдесят, собрались в главной пещере, ожидая наступления ночи. Они только что закончили обсуждать предложенный наемником дерзкий план, точное выполнение которого позволило бы измученным постоянным страхом людям уничтожить ненавистного врага. Риск был слишком велик, но другого способа покончить с кергии, похоже, не существовало. И Джарг, вождь угасавшего племени, и Соджан понимали это.
Вообще-то кергии было немного — человек десять, но они, вероятно, владели тайной бессмертия, или, по крайней мере, научились продлевать свою жизнь. Так или иначе, но их раса вымерла в незапамятные времена, и от нее осталось несколько колдунов, которые столетие за столетием поддерживали свое существование, постепенно утрачивая все человеческое.
Когда наступили сумерки, Соджан еще раз уточнил подробности плана и направился на восток — к замкам Кергии. Замков всего было около двух десятков, но большинство уже лежало в руинах. Только один все еще стоял незыблемо, и в нем жили кергии, их наемники и рабы.
Крошечная зилорская луна висела низко над горизонтом, почти не давая света, и Соджан чудом не переломал ноги, пробираясь среди каких-то развалившихся построек. До него донеслись отдаленные голоса и еще какой-то шум, несомненно, производимый человеком, но настолько слабые, что только на редкость чуткий слух наемника мог их различить. Не обращая внимания на непонятные звуки, Соджан зашагал дальше. И даже оказавшись вблизи источника ночных шумов, он по-прежнему делал вид, что не замечает ничего необычного. Но на неожиданный удар по затылку Соджан уже не мог не обратить внимания и резко обернулся, схватившись за меч, однако чернота темнее ночи уже встала перед его глазами. Воин потерял сознание.
Он очнулся в пропитанной сыростью темнице, в которую через зарешеченное оконце в стене проникал слабый свет факела. Комната была угловая, одной стороной не правильного треугольника служила та самая стена с оконцем, другой — громадная дверь с решеткой. Через решетку двери на Соджана смотрел всклокоченный стражник в ржавых и покрытых пятнами доспехах, который сжимал в руке древко копья, близоруко щурясь полусумасшедшими глазами на пленника. Внезапно рот его раскрылся, показывая гнилые зубы.
— Ты будешь следующей дичью охотников Кергии, — гадко закудахтал он. — О! Какой зададут пир этой ночью! И ты будешь на середине стола!
Соджан ничего не ответил и отвернулся, стараясь как-то успокоить неутихающую боль в голове.
Прошло несколько часов, в течение которых Соджан несколько раз дремал, чтобы хоть немного отдохнуть, и вот стражник, грубо толкнув пленника древком копья, выдернул его из забытья.
— В чем дело? — спросил наемник, поднимаясь с пола и стряхивая с одежды солому, на которой только что лежал.
— Хе-хе! — кудахтал стражник. — Уже почти полночь. Самое подходящее время для нашей маленькой охоты!
Соджан напрягся: его замысел был построен на том, что если он попадет в плен, то почти наверняка станет дичью в эту же ночь.
— А что я должен делать? — спросил он, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно более испуганно.
Стражник отпер дверь и, толкая Соджана в спину копьем, повел его куда-то по коридору.
Дворик был темным, только луна, выглядывавшая через пролом в стене, слегка освещала его. Соджан уловил странный запах неизвестного животного и подумал, что это те самые «собаки» Кергии, о которых рассказывал ему Джарг. Он слышал стук копыт мьяттов, нетерпеливо переступавших с ноги на ногу, бряцание сбруи, а когда глаза привыкли к темноте, смог различить неясные фигуры рослых всадников.