- Перчатку разодрал! Леха, не качай трос!
Когда я повернул фонарь дальше, луч озарил горизонтальную балку. Ага, так они сдвоенные - то есть одна шахта для двух кабин, - и на высоте каждого этажа расположена толстая поперечная перекладина, как бы делящая колодец на две вертикальные половины. От балки по стенам шли железные штанги, сваренные уголками, - узлы жесткости.
По бетону с тихим журчанием сочилась вода. Дрожь нарастала, шахту наполнял стук падающих камешков. Я решил, что на балке можно будет пересидеть выброс, носком ботинка дотянулся до нее, пытаясь перелезть.
- Не качай трос!!! - донеслось сверху.
- Держись крепче, - сквозь зубы процедил я.
- Спускаюсь! - это Бугров.
Над головой лязгнуло, и тут же стало темнее - теперь шахту озарял только мой фонарь, густо-красный свет погас. Офицер сказал:
- Дверь была привалена листом железа, я снял его, перед тем как стрелять, теперь поставил на место.
Под весом четверых трос натянулся, а я слишком поздно сообразил, что можно перелезть, сейчас добраться до балки стало куда сложнее. Я повис в наклонном положении - ни туда ни сюда. Одна рука держится за трос, в другой фонарь, ступни упираются в балку. Надо качнуть трос, хотя это опасно для тех, кто вверху, особенно для Лабуса с Аней. Выброс вот-вот начнется, он может стряхнуть нас всех вниз. Я сказал:
- Сейчас сильно дерну трос.
- Э, ты чего… - заволновался напарник, но времени больше не было, и я перебил:
- Держитесь! На счет три. Раз, два… три!
Носки ботинок соскользнули с балки, я качнул ногами назад, потом вперед. Фонарик выпал, сверкнув напоследок в глаза, провалился во тьму и погас.
Что-то сильно дернуло за ногу.
Хорошо, что обе ступни к тому моменту были уже на балке, а то бы я полетел вниз. Но все равно произошло это очень неожиданно, да к тому же в непроглядной темноте, воцарившейся после того, как погас фонарь. Я выпустил трос, закачался, размахивая руками, но сумел устоять и присел на корточки.
Ударивший сверху широкий луч офицерского фонаря осветил снорка, который, будто огромный темный паук, притаился подо мной. Блеснули стеклянные глаза, качнулся хобот. На теле его запеклась кровь из десятка ран - как он вообще еще жив? И не просто жив, а что-то соображает, додумался вот укрыться в шахте, но сорвался и повис, уцепившись кончиками пальцев за узкий выступ под балкой.
Под мутантом в квадрате второй шахты висело одеяло ржавых волос.
- Что там?! - завопил сверху Лабус.
Я завозился, пытаясь в сидячем положении вытащить пистолет. Снорк, выбросив вверх руку, вцепился в лодыжку и дернул.
Извернувшись, я упал на балку боком, мутант потянул, я навалился на нее грудью и со всей силы лягнул здоровяка. Каблуки врезались в обтянутую резиной морду, один с хрустом продавил стекло, вбил осколки в глаз. Я не смог удержаться на балке - соскользнул и лишь в последний миг ухватился одной рукой. Снорк повис, обняв мои ноги; свободной рукой я врезал ему в лицо - раз, второй, Удары были слабые, в таком положении сильно не ударишь - он дернулся и вдруг перехватил меня за кисть. Сустав хрустнул, я чуть не взвыл от боли. Пальцы второй руки медленно заскользили по железу.
Снорк вдруг выкрикнул что-то. Голос у него был странный, высокий и гортанный, произнес он нечто неразборчивое - будто проклял меня на каком-то дикарском наречии Зоны. Сорвав измазанную солидолом перчатку, мутант полетел вниз и врезался в полог ржавых волос. Тот прогнулся, разрываясь, вожак провалился дальше, но волосы росли толстым слоем, и он застрял.
Мутант забился, будто к нему подключили ток. Тысячи крошечных колючек впивались в его тело - снорк дергался, извивался, пытаясь подползти к ближайшей стене, вырваться из обжигающих объятий аномалии - и погружаясь в нее все глубже. Схватившись за край балки второй рукой, я стал подтягиваться. Забросил одну ногу, другую. Качнулся, чуть не вывалился с другой стороны балки, наконец боком улегся на ней, обняв, достал пистолет и направил ствол вниз.
Снорк медленно подтягивал себя к стене. Я вел пистолетом за ним, целясь в голову.
- Не стреляй, свалишься, - сказал Лабус.
Он висел в той же позе, обнимая Аню, над ними, направив вниз фонарь, застыл Бугров. Шахта мелко дрожала, кусочки бетона пролетали мимо меня, падали в полог ржавых волос. Очень хотелось всадить в снорка пулю, но Костя прав, слишком рискованно стрелять в таком положении. К тому же здоровяку и так конец. Он больше не полз - подергивая конечностями, тонул в коричнево-рыжей массе, как в трясине.