Я огляделся и кивнул.
- Справлюсь.
- Ну ладно, - не слишком уверенно сказал он.
Бугров, широко расставив ноги, стоял на башне с «Саабом» наперевес.
- Пора ехать, - произнес он. - Долго вам еще?
Покачав головой, я спрыгнул на гусеничную полку.
Так, баки спрятаны под ней, скорее всего, они невзрывоопасные. Хотя это конструкторы так считают, взорваться баки все равно могут. Осмотрел шахты дымовых гранат, проверил - заряжены. Вдоль бортов висели броневые «шторки» - заполненные брикетами динамической защиты, они наполовину скрывали гусеницы, одно из самых уязвимых мест танка. Впереди на корпусе - металлическая конструкция вроде противоминного трала. Хотя у трала гребенка и катки, а тут какая-то сетка, катков с гребенкой нет… так это же противоаномальный экран! Ну да, тот самый, про который Бугров сказал, что он также выполняет функцию сканера для детектора аномалий.
Через люк механика я слез в головной отсек, рюкзак перебросил на свободное сиденье стрелка-гранатометчика, сел. И как монолитовцы без прибора ночного видения сюда доехали? Или они давно под кафе стояли, ждали кого-то? А может, нас и ждали? Тогда надо спешить, вдруг подмога к ним пожалует.
Я отстегнул зажимы и вытащил из шахты дневные окуляры. Пошарил под сиденьем в поисках укладки с прибором ночного видения. Нащупал подсумок, поднял, раскрыл - четыре гранаты РГН. Хорошо, пригодится, отдам две Лабусу, две себе возьму. Переложил их в жилет. Нашел металлическую коробку, вытащил - ага, вот и танковый прибор наблюдения для темного времени суток. Установил его в шахте, подключил шнур питания. Снял шлем БТС, надел вместо него танковый, штекер гарнитуры воткнул в разъем переговорного устройства. Сдвинул зажим на шнурке у шеи, чтобы ларингофоны плотно прилегали. Щелкнув переключателем, перешел на внутреннюю сеть. В наушниках послышалось ворчание Лабуса, Аня что-то отвечала ему.
- Слышите меня?
Они замолчали, потом девушка сказала:
- Я поняла, что за сигнал шел из машины, когда мы на нее наткнулись. Это маяк.
Я кивнул: ага, скорее всего, так и есть. На борту работает сигнальный маячок, значит, найти нас нетрудно. Удивительно только, что Аня способна без всяких приборов ощущать его сигнал - именно ощущать, как другие чувствуют температуру воздуха, сильный ветер или падающую с неба воду. Пора уже и привыкнуть к этим ее способностям, но я каждый раз вновь удивлялся.
По броне забухали тяжелые шаги, я высунулся из люка. Спрыгнувший с башни Бугров сказал:
- С юга, приблизительно в километре, три движущиеся цели, идут с зажженными фарами. На ЧАЭС много броневиков с безоткатками в кузове, это может быть патрульная группа оттуда. Возможно, они ищут этот танк.
- В машину, быстро! - Я нырнул обратно. - Лабус, к нам гости!
Когда я сдвинул рукоять запирающего устройства, приподнявшаяся крышка люка бесшумно повернулась и опустилась, закрыв проем. Бугров просунул ноги в соседний люк, но застрял - из-за брони верхняя часть тела не пролезала.
- Снаряжение снимай, не поместишься! - крикнул я.
Пока он устраивался, я приготовил второй танковый шлем, и когда монолитовец наконец уселся, бросил ему на колени.
Проверил, выключена ли передача. В голове всплыло: «воздух - стартер - помпа»… Так, теперь давление в двигателе… Дизель взревел, машина затряслась. Рядом с педалью газа я нащупал рукоять подачи топлива, потянул, выставив обороты двигателя на тысячу.
Бугров надел шлем и стал готовить к бою правый курсовой гранатомет. Я сказал:
- Костя, они прямо по ходу движения, расстояние - километр. Сейчас решим, куда ехать.
Выжал сцепление - на танках это главный фрикцион, - включил вторую передачу, положил руки на рычаги. Ну, с богом! Машина дернулась и поехала по дороге. Я вдавил педаль - двигатель натужно взревел, - перебросил ручку передач на третью позицию.
- Доложить о готовности к бою.
- Готов, - тут же отозвался Бугров.
- К бою готов! - по-молодецки гаркнул Лабус и добавил другим тоном: - Ну, почти. Леха, ПТУР находу запускать можно?
- Нет. Все действия как на «копейке». Командуешь «короткая», я останавливаюсь. На общем блоке жмешь тумблер противотанковой ракеты, найди там надпись «ПТР». Все замирает. Навел на цель - выстрелил. Командуешь: «Вперед». Я трогаюсь. Понял?
- Ага. Теперь точно готов.
- Только их лучше беречь. ПТУР - последний довод танкиста.
Бросив взгляд на стрелку показателя топлива - маловато будет, - я спросил: - Бугров, куда нам?
- На юго-восток по проселку, в припятский порт. Он за городом, в двух километрах.
Раздался голос Ани:
- Алексей, прямо по курсу аномалия, возьми влево. Направо нельзя, там целый фронт висит.
Я потянул левый бортовой на себя. Машина повернула, съехала с дороги по наклонной насыпи, проломила кусты. Хорошо, что мы вдоль берега движемся, - здесь не так много деревьев.
Лязгало, корпус трясся, что-то глухо стучало под полом, пахло соляркой.
- Теперь обратно на дорогу, - сказала Аня.
- Наблюдаю три цели, двигаются медленно, - доложил Лабус.
Еще бы они не медленно двигались - после выброса новых аномалий как грибов после дождя. Напарник добавил:
- Разворачиваются в боевой порядок. Одна остановилась.
Услышав это, Бугров резко выпрямился на сиденье, а я заорал:
- Огонь! Лабус, огонь по этой цели!
Танк почти выбрался на дорогу, когда возле левого борта шарахнуло так, что даже под броней заложило уши. Кажется, сработал блок динамической защиты. Я утопил педаль газа, дизель взревел, как раненый медведь. Машина в сорок семь тонн весом, задрав нос на склоне придорожной насыпи, буксанула и перевалилась на асфальт. Нас сильно качнуло.
Затрещали спаренные пушки. Я довернул в направлении противника, сузив для него ширину проекции - теперь попасть в нас будет тяжелее, - и приник к окулярам. Над головой вдаль улетали трассы снарядов. По броне застучали ссыпающиеся гильзы, в отсек просочился кислый запах пороха.
Далеко впереди вспух шар разрыва - скорее всего, снаряды скорострельных пушек пробили чужака навылет и вспороли бензобак.
Пламя позволило хорошо разглядеть остальные машины, похожие на американские «хаммеры». Они медленно разворачивались, я заметил несколько фигурок, бегущих к деревьям.
- Лабус, уничтожь пехоту! - скомандовал Бугров. - Это гранатометчики!
- Принял, - отозвался Костя.
Длинная очередь прорезала темноту, дотянулась до силуэтов. Одного монолитовца разорвало в клочья, второй упал. Сбоку прилетели трассеры, пули цокнули по броне.
Бугров вдавил кнопку огня, справа часто застучало, гулкие хлопки, от которых тяжело екало в груди, наполнили кабину. В ночь ушла длинная очередь, череда разрывов накрыла изготовившегося для стрельбы гранатометчика.
Сквозь грохот донеся голос Ани:
- Алексей, снова влево! Впереди аномалии!
Пришлось опять съезжать с асфальта на обочину. В окуляры я разглядел яркую точку реактивного двигателя гранаты, пронесшейся мимо. Вовремя Аня про аномалии заговорила, иначе хреново нам было бы. Граната влетела в частокол деревьев на другой стороне дороги и взорвалась.
Проехав глубокую придорожную канаву, машина клюнула носом. Впереди росла толстая сосна, я потянул правый бортовой, объезжая.
- Нет, прямо! - крикнула Аня.
-- Врежемся!
- Нельзя, опасно!
Но я уже не успевал свернуть и поехал по аномалии. Корпус содрогнулся, когда сработал трал-экран. Взрыв! И куски разорванной конструкции на мгновение закрыли обзор. Шипящие молнии озарили пространство вокруг танка, я сощурился. Дизель рыкнул, глухо взревел, машина сильно дернулась, мгновение мне казалось - сейчас встанем, но нет, она выдержала. Мы ехали дальше, однако экрану пришел конец.
- Лабус, они не должны уйти, приведут подмогу, - сказал Бугров.
- Понял, - раздалось в шлемофоне.
Башня плавно повернулась в сторону противников. Стабилизированное в двух плоскостях вооружение позволяло вести стрельбу на ходу - танк качался на ухабах, кренился с одного борта на другой, но электронный вычислитель не терял цель.