Забавно, но она не скучала ни по интернету, ни по телевидению. У неё всё ещё были книги, и она писала. Всё, что стоило делать, стоило делать ради любви, и было что-то освобождающее в том, чтобы не беспокоиться о продажах и маркетинге. Она могла просто писать, и никто не заглядывал ей через плечо.
Разве что, кроме Разиэля, который недоверчиво фыркал, а затем заставлял её разыгрывать любовные сцены в постели. И её это вполне устраивало. До тех пор, пока эта прерывистая тошнота не начала мучить её.
Разиэль не умрёт сегодня. Она отказывалась рассматривать такую возможность. Кроме того, она бы знала, и, если бы это было так, она бы накачала его наркотиками, связала и спрятала, пока опасность не минует. Ни за что на свете она не позволит ему умереть, как бы он ни злился. К чёрту честь и долг. Она оберегала своего мужчину.
Но её Паучье чутьё подсказывало ей, что с ним всё будет в порядке. Тем не менее, она не могла валяться в постели, пока Падшие рисковали своими жизнями. Ей нужно было быть там, для моральной поддержки, если не больше. Она не была уверена, что сможет сейчас владеть мечом, хотя, возможно, её стошнит на кого-нибудь.
Она медленно села. Разиэль уже встал с кровати, хотя всю ночь держал её в объятиях. Только что рассвело, и Падшие собирались на берегу, ожидая первой волны армий Уриэля.
И, чёрт возьми, она тоже там будет.
ГЛАВА 32
ЭТО БЫЛО ВОСХИТИТЕЛЬНОЕ И ПРЕКРАСНОЕ УТРО. Выйдя под озарённое рассветом небо, я слушала крики чаек и наблюдала, как они грациозно парят и пикируют. Интересно, существовала ли реинкарнация? Если да, то я, наверное, хотела бы вернуться чайкой сюда, в Шеол. Рыбы было в изобилии, океан будет окружать меня, и я смогу присматривать за Михаилом сколько душе угодно.
Но я не собиралась думать об этом сейчас. Впереди нас ждала работа, и это был хороший день, чтобы умереть. Я умру чисто, храбро, с минимумом суеты. Мне лишь оставалось надеяться, что это произойдёт в конце дня, когда победа будет обеспечена, а не в самом начале битвы.
Михаил держал меня за руку, его хватка было слишком крепкой. Я почувствовала почти нежность. Было бы хуже, гораздо хуже, если бы он действительно любил меня так, как эйфория заставила его признаться. Он дорожил мной, я это знала. Он действительно любил меня, совсем немного, хотя всё ещё боролся с этим. И он будет горевать, я не сомневалась.
Но он переживёт это. Он живёт с незапамятных времен, совершал ужасные и удивительные вещи. В эти короткие, тихие утренние часы он признался, движимый какой-то потребностью, и я всё это выслушала, держа его в своих объятиях. А когда всё закончилось, я поцеловала его и почувствовала его скорбь. Он проживёт ещё тысячелетия, достаточно времени, чтобы загладить всё зло, которое он сотворил по приказу Уриэля, если он почувствует в этом необходимость. Меня там не будет. Он, может, даже забудет обо мне. Я была всего лишь вспышкой в бесконечной временной шкале его жизни.
Я улыбнулась ему. Его лицо было высечено из гранита, глаза, как обсидиан. Он был мужчиной, у которого всё было под контролем. Солдат, готовый к бою.
По его настоянию меня заковали в лёгкие доспехи. Я потакала ему, хотя и знала, что это не принесёт пользы. У него было гораздо больше времени, чтобы привыкнуть к неизбежному, но он явно не мог отпустить. Если я могу принять это, то и он сможет.
Я подняла на него глаза, и маленькая часть меня растаяла, когда я заново пережила его ощущение, его вкус, сладкую радость отдавать и брать. Я умру с его семенем внутри меня, со следами его любовных ласк на моей груди, на моих бёдрах. Я умру счастливой.
«Мы будем разношерстной группой», — подумала я, оглядывая линию. Все собрались на пляже, больше людей, чем я могла сосчитать: Падшие, их жёны и несколько вдов, вооружённых всевозможным оружием. Не пистолетами, слава Богу. Пистолеты было слишком безличными. Если кто-то собирался убить меня, я хотела видеть его лицо.
Часы уже давно пробили шесть часов, почти совсем рассвело, и океан успокоился, как будто знал, что вся драма разыграется на песке. Рейчел стояла рядом с Азазелем, оба они были спокойны и решительны. Я могла видеть других, чьи лица я знала, но чьи имена были незнакомы. Разиэль расхаживал перед всеми, но Элли нигде не было видно. Я оглянулась и увидела, что она стоит у главного входа в дом, наблюдая за всеми. Она выглядела бледной, но собранной, и от неё исходил странный свет. Я смотрела на неё и почувствовала иррациональную надежду на будущее.