Он кричал весь полёт вниз к изрезанным скалам, и я услышала глухой удар, когда он приземлился.
Я лежала совершенно неподвижно. Было слишком темно, чтобы видеть так далеко, и Педерсен больше не издавал ни звука. Он был мёртв, и эта мысль была странной и тревожной. Я только что убила человека. Кого-то, кто заслужил это во стократ больше других, но всё равно, это тревожило.
Моё лицо онемело от его ударов. В течение нескольких коротких часов у меня проявятся замечательные синяки, а потом они исчезнут, благодаря моим способностям к регенерации. Не то чтобы меня заботило, как я выгляжу. Я вскочила на ноги, отступила от края обрыва и обернулась.
Чуть поодаль стоял мужчина, наблюдая за мной. Михаил.
— И давно ты там стоишь? — требовательно спросила я.
— Некоторое время. Ты хорошо поработала с этим кретином. Это он тебя тренировал? — его роскошный несравненный голос прозвучал не более чем чуть любопытствующим.
Он наблюдал, как я сражаюсь за свою жизнь? Мне удалось сохранить свой голос спокойным, когда я заговорила:
— Да. Он и не подозревал, что я придумала несколько собственных трюков.
— Он хорошо поработал с тобой. Продолжим работу, как только доберёмся до Шеола.
Я уставилась на него.
— Почему же ты мне не помог?
— В этом не было никакой необходимости. Ты была более чем способна справиться с ним.
Я недоверчиво посмотрела на него.
— А что, если бы он сбросил меня со скалы раньше, чем ты успел бы его остановить?
— Тогда я бы тебя поймал.
«Безумец», — снова подумала я и начинала потихоньку отступать. Я не была уверена, то ли мне проникнуться этой слабой ноткой одобрения, то ли возмутиться.
— Послушай, мы ведь даже не знаем друг друга. На самом деле ты не хочешь, чтобы я… отправилась с тобой, да?
— Нет, я этого не хочу, но это мой долг, — его голос был ровным, бескомпромиссным. — Нравится мне это или нет, но ты избранная.
— Я окажу сопротивление.
Безумец рассмеялся.
— Не трать моё время, Виктория Беллона. Чем скорее мы вернёмся в Шеол, тем лучше.
— А где именно находится этот Шеол?
— В тумане.
Ох, Господи. Он был не только безумен, но и загадочен.
— Отлично. Как мы туда попадём?
— Мы полетим.
— И какая же авиакомпания доставит тебя в туман?
— Никакая.
Он двигался так быстро, что я едва успела заметить, что он делает. Он схватил меня за плечи, развернул и притянул к себе спиной, обхватив одной сильной рукой мой живот. У меня на мгновение возникло ощущение непреодолимой силы, твёрдых мышц и костей, а также жара по всей спине, вызывая странную, временную слабость. А потом, к моему ужасу, он спрыгнул со скалы.
Я закрыла глаза, не желая видеть надвигающуюся на меня смерть, но не закричала. Порыв ветра был оглушительным, темнота окружала всё вокруг, но не возникло никакого внезапного, тошнотворного конца на изрезанных ветром и водой камнях. Мы просто продолжали падать.
Хотя мне казалось, что мы движемся не вниз, как велит гравитация, а вверх, в небо. Я попыталась открыть глаза, чтобы избавиться от этого странного ощущения, но веки словно приклеились. Я начала сопротивляться, но услышала, как он тихо прорычал мне в ухо:
— Не дёргайся, дура.
Какая-то капля здравого смысла заставила меня подчиниться. Мир перевернулся с ног на голову, как у Алисы в Зазеркалье, но если я ещё не умерла, то могу подождать, пока не окажусь на твёрдой земле, прежде чем снова начну сражаться. Становилось холодно, очень холодно, и мне казалось, что на моей коже, на моём лице образуется лёд. Воздух был разрежен, и я изо всех сил пыталась дышать, немного отчаявшись в холодной чернильной темноте. «Может быть, это всё-таки смерть, — подумала я, испытывая головокружение. — Может быть, я просто не почувствовала удара, просто скользнула в какую-то чёрную, ледяную пропасть, где останусь пойманной в ловушку на всю оставшуюся жизнь».
Но разве большинство людей не попадают в ад? Я ничего не могла вспомнить. Рациональное мышление становилось всё более и более трудным, и неудивительно. Мне казалось, что я плыву по пронизывающе холодному ночному небу, где нет воздуха, чтобы дышать. Недостаток кислорода убьёт меня, или же это сделает холод. Мне не нужно было разбивать своё тело о камни.
Я перестала бороться за каждый вдох. Совсем перестала дышать. Я чувствовала, как горячие слёзы просачиваются из-под моих закрытых век. Я всегда избегала жалости к себе, но если я умирала, то могла позволить себе это. Слёзы текли по моему лицу, тая ручейками, которые снова замерзали. Мои глаза застыли на месте, тело оцепенело, и только по спине пробегало тепло.