Шёлковая ночная рубашка струилась вокруг моего тела. Она всегда была там, якобы для моей первой брачной ночи. Для моего прощального вечера это было бы просто замечательно, я надела её, желая доставить себе удовольствие. Она была соткана из мягких, скрученных кусочков белой ткани и обнимала моё тело подобно ласке. Я посмотрела в зеркало, и всё, что мне было нужно — это лавровый венок, чтобы завершить картину. Я выглядела как богиня, какой и была. Богиня, которая могла посылать молнии и уничтожать ангелов, но смертная, не способная заставить одного единственного мужчину полюбить её. Если я должна была быть древнеримской богиней, почему, чёрт возьми, я не могла быть Венерой? Держу пари, у неё никогда не было проблем с личной жизнью.
«Никакой жалости к себе», — напомнила я себе, выключая свет в ванной. Я откинула одеяло и растянулась на кровати.
Я могла видеть залитую лунным светом воду со своей кровати, если положу голову в изножье и лягу на живот. Я пошевелилась, глядя в ночь, и странный покой охватил меня, когда я прислушалась к шуму прибоя.
Я резко очнулась и увидела, что он стоит в моих открытых дверях, а позади него бушует и шумит океан. Он просто стоял и смотрел на меня своими тёмными бездонными глазами.
— Мне нужно признаться, — сказал он, его роскошный, тёплый голос всё ещё мог заставить мою кровь танцевать под кожей.
Я подняла голову, но не сдвинулась со своей, как я надеялась, провокационной позиции.
— Я не хочу слушать твою исповедь, — сказала я. — Мне это не нужно.
— Что тебе нужно?
Всё-таки люди, даже архангелы, были простыми существами. Они не умели предполагать, гадать, делать выводы. Им нужно было говорить.
— Ты, — сказала я.
В лунном свете я разглядела белую полоску, когда он улыбнулся.
— Хорошо, — сказал он и вошёл в комнату.
Я перевернулась на спину, глядя на него снизу вверх.
Он сел на край кровати, его пальцы вцепились в складки шёлковой ночной рубашки.
— Откуда это взялось?
— Она всегда была здесь, — сказала я, внезапно занервничав. — Видимо, она была предназначена для моей первой брачной ночи.
— Похоже, это дело рук Рейчел.
— Тебе не нравится?
— Ты мне больше нравишься без неё.
Так стоит ли мне сесть и выпутаться из сложных лент ночной рубашки? Может быть, это была плохая идея…
— Знаешь, что я думаю, Виктория Беллона?
— Понятия не имею, Ваше Безупречное Ангельское Великолепие.
Он задохнулся от смеха.
— Пока это лучшее, что я слышал, но немного громоздко для разговоров о сексе. Я подумал, — он рукой скользнул вверх по моей ноге, забирая с собой тонкую ночную рубашку, — что я тебя не соблазнил должным образом.
Я сглотнула. Прикосновение его руки к моей коже произвело на меня свой обычный эффект.
— Что ты собираешься делать, принести мне цветы и шоколад?
— Думаю, мы уже зашли немного дальше, не так ли? Но я не уверен, что мы прошли этап, когда я должен убедить тебя лечь со мной в постель. У тебя так много причин сказать «нет».
В тот момент я не могла придумать ни одной, но поверила ему на слово.
— Мне кажется, — продолжил он, и рукой коснулся моего бедра, — что мне нужно очень много работать, чтобы убедиться, что ты не пожалеешь об этом. Мне нужно подарить тебе прекрасное время.
Я покачала головой.
— Я не хочу, чтобы сегодняшний вечер был посвящён мне.
Он долго смотрел на меня.
— Ты хочешь, чтобы он был посвящён нам, — сказал он.
Не имело значения, смухлевал ли он, прочитав мои мысли. Одного того факта, что он знал это без моего ведома, было достаточно.
— Да, — прошептала я.
Он взял меня за подбородок и наклонился, чтобы поцеловать.
— Ты разобьёшь мне сердце, — наконец сказал он.
Я хотела ослабить напряжение резким вопросом: «Ты уверен, что оно у тебя есть?». Но что-то меня остановило. Время для шуток прошло.
Поэтому я вообще ничего не сказала, как и он. Вместо слов он скользнул другой рукой мне за голову, притянул меня к себе. Его длинные пальцы массировали мою шею, удерживая меня для мягкого, соблазнительного поцелуя.
Поцелуй начался медленно, с мягкого покусывания моих губ, пробуя на вкус, изучая, и когда я попыталась углубить поцелуй, он отстранился.
— Эй, Виктория Беллона, — сказал он. — Не торопи события. Мы не торопимся, и я собираюсь насладиться каждым дюймом твоей кожи.
Я почувствовала, как моё сердце остановилось, а затем снова забилось быстрее. Он снова поцеловал меня, и я последовала его примеру, неторопливо изучая вкус, язык и зубы. Я провела руками по его коротко остриженной голове, наслаждаясь этим ощущением. Он поднял меня выше, притягивая в свои объятия, и поцелуй естественно углубился, медленные угольки желания разгорались всё сильнее и сильнее.