- Господин поручик, мы из отряда майора Верника. Во время ночного боя отстали от роты. Теперь пробиваемся на соединение с нашими. Я ефрейтор Сойкин. Старший в команде.
Наверняка, ефрейтор только недавно был призван в армию из резерва. Заметно, как нескладно делал доклад. Для меня это самый лучший вариант, меньше вопросов, и я спросил:
- Из какого вы подразделения?
- Сорок девятый пехотный Верхнетабирский полк.
- Принимаю командование на себя.
Ефрейтор покосился на бойцов, шмыгнул носом и кивнул:
- Приказывайте, господин поручик.
4.
Тактика моей небольшой группы была простой. Ночью двигались, а днем отдыхали. Так прошли сутки и, как только стало темнеть, двинулись дальше. Мы топали на север, на соединение с основными силами отступающей словенской армии, и после полуночи встряли. Ромеи были кругом, и слева, и справа, и позади. Поисковые группы противника ловили разбежавшихся по лесам словенцев, и чтобы не попасть под удар нам пришлось вплавь форсировать речку Тишарку. На другой берег перебрались, но бойцы утопили одну винтовку. А затем мы оказались перед дорогой, на которой шел бой.
Кругом стрельба и взрывы гранат. Слышны неразборчивые крики. Слева длинными очередями били пулеметы, наверняка, вражеские. Сквозь темноту и дым летели серебристые очереди трассирующих пуль. Они срезали ветки и давали рикошеты. Для рядовых бойцов, которые на войне недавно, это стресс. Ну а для меня ничего особенного, присутствие духа я сохранил и окликнул солдат:
- Не дергаться!
Солдаты, вжав головы в землю, промолчали. Главное – никто не побежал. После чего я попробовал разобраться в обстановке и просканировал местность. На левом фланге полсотни человек. На дороге несколько бронемашин и не меньше роты бойцов. Люди, которые прятались в зеленке и обстреливали колонну, судя по всему, были словенцами и пытались прорваться через дорогу, которую охраняли ромеи. А что касательно моей группы, то нас пока не заметили.
- Ефрейтор! - я подполз к Сойкину.
Он слегка приподнял голову и посмотрел на меня. За тот недолгий срок, что мы вместе, ефрейтор и солдаты стали мне доверять. Очень уж уверенно я действовал, а люди это чувствовали, шли за мной и надеялись, что они выберутся в безопасное место.
- Что будем делать, господин поручик? – спросил Сойкин.
- Слушай внимательно, ефрейтор. В бой встревать не станем, надо пробиваться самостоятельно. Если идти осторожно, проскочим. Если останемся, нам каюк. Ромеи пройдутся вдоль дороги и все равно нас обнаружат, а потом прижмут тяжелыми пулеметами и перебьют. Как понял?
- Мне все ясно, - отозвался Сойкин и вопросительно кивнул: - Так и что станем делать?
- Уходим в сторону. Пройдем вдоль дороги и пересечем ее через пару километров. За мной и не отставать!
Бой на дороге продолжался. Очереди проходили в стороне, и это хорошо. Значит, нашу группу не обнаружили и мы, насколько это возможно, соблюдая тишину, пробирались через кустарник. От поля боя удалились, а затем смогли перебраться через дорогу, и вышли еще к одной речке.
Снова вошли в воду и в полной темноте форсировали преграду. После чего я решил сделать привал.
Присели под небольшой обрыв и затаились. Только притихли, как невдалеке послышался гул моторов. Ехали мотоциклы, не менее пяти, и понятно, что это ромеи.
Нервы у бойцов были на пределе, но все обошлось и враги проехали мимо. До нас им дела не было и, немного передохнув, мы добрались до окраины какого-то хутора. Обогнули его и опять марш. Вот только ушли недалеко. В очередной раз шум мотора, противник рядом и мы замерли. Думали, опять пересидим. Но неожиданно в кусты, которые нас прикрывали, что-то упало. Бойцы не успели ничего толком понять, а я уже дернул ефрейтора за руку и мы упали.
Взрыв! Рванула ручная граната и один из бойцов, без вскрика, получив в грудь несколько осколков, рухнул рядом с нами.
Мгновением позже по кустам стали бить из автоматов и винтовок, пули срезали ветки и звучали команды на ромейском языке. Для потомков римлян и византийцев, которые оказались в мире Вейхар, это сильно разбавленный славянскими и тюркскими словами греческий.
- Лежать! Ждать команду! – прошипел я солдатам.
Вскоре стрельба стихла. Ромеи, которых оказалось шесть-семь человек, выпустили по одному магазину, а затем, негромко переговариваясь, вошли в кустарник, и это было их ошибкой.