Выбрать главу

— Пусть уходят, — крикнула Зена, заметив, что Габриэль угрожающе отошла от скалы. — Отдай мне, — зло прибавила она, выхватывая у охотницы клинок.

— Это я ей дала, — неуверенно ответила Габриэль, опасаясь гнева подруги. Зена болезненно скривилась, вытерла лезвие о пучок жидкой травы и протянула его Габриэль. Покончив с этим, она выволокла Иксоса из укрытия.

— Эт-то… Эт-то не я, — заикаясь, выдавил он. — Клянусь, я не думал завести вас в ловушку, я тут ни при чем! Воительница закатила глаза, пинком отшвырнула охотника прочь и выбралась из ущелья, жестом подгоняя остальных. Осторожно переступая через раненых и убитых, спутники последовали за ней. Оказавшись на равнине, Зена дождалась всех и снова вытолкнула Иксоса вперед.

— Ты пожалеешь, если солгал мне, — обманчиво мягко проворковала она. — А ну, шевелись!

На равнине воцарилась ничем не нарушаемая тишина. Зена следовала по пятам за покорившимся охотником и его любимицей. В нескольких шагах позади шел Гомер, за ним Габриэль, прикрывавшая тыл. Солнце опустилось к линии горизонта, и от деревьев протянулись длинные тени, когда неровная тропа наконец стала широкой дорогой.

— Превосходно, — сказала воительница, и это были первые слова за последний час. Путники стояли у развилки. — Куда повернем, охотник?

— Ту… — начал Иксос и умолк. Аталанта вскрикнула и прижала руку к губам; Габриэль обошла замершую охотницу и тоже взглянула вперед.

— О боги! — выдохнула она. — Какое чудовище!

В двадцати шагах от них, на самом перекрестке возлежал Сфинкс, вальяжно и мощно раскинувшись поперек двух дорог. В лучах заходящего солнца его роскошная шкура поблескивала золотом. Крылатого льва с женским лицом окружал почетный караул: по стойке смирно, с мечами наготове вытянулись несколько воинов. Самый высокий из них не доставал даже до головы лежащего зверя. Сфинкс широко зевнул и, сверкнув великолепными зубами, распахнул пасть, в которую легко убрались бы четверо людей — а может быть, и Калидонский вепрь. Габриэль вздрогнула, но, заметив на себе взгляд подруги, пожала плечами и приняла беспечный вид:

— Ну и чем он так гордится? Не зверь, не человек и не птица! Не вижу причин для спеси.

— А я вижу по крайней мере две причины, чтобы поскорей уносить отсюда ноги, — дрожащим голосом прошептала Аталанта.

— У нас не меньше шести причин, чтобы остаться, — гортанно возразила ей Зена. — Посмотри на его лапы!

Габриэль перевела взгляд и тихо вскрикнула. Меж огромных лап чудовищного льва сбились в кучку перепуганные дети. Две фигурки стояли вплотную к могучим когтям зверя. Это были Навсикая и Митрадия.

Глава 9

Аталанта взбунтовалась. Она остановилась и скрестила руки:

— Говори, что хочешь. Ты мне не указ, и в лапы Сфинкса меня не отправишь! — заявила она.

— Я предупреждала: у тебя нет выхода, — прошипела воительница.

— Я… Я согласен с Аталантой, — срывающимся голосом вмешался Иксос. — Мы немедленно возвращаемся обратно, от греха подальше.

— От него не уйдешь, — напомнила Габриэль. Задумчиво склонив голову набок, девушка смотрела на Сфинкса и его маленьких пленниц. — Видишь крылья? Он нагонит тебя через пять шагов!

— Я не пойду к нему, — без выражения сказала охотница и уселась посреди дороги. Потеряв терпение, Зена грязно выругалась и рывком поставила Аталанту на ноги; та попыталась сопротивляться, но тщетно. Воительница рассердилась и пару раз шлепнула упрямицу.

— Габриэль, — отрывисто позвала она, — дай-ка мне веревку.

Ответа не было.

— Габриэль! — повторила Зена и обернулась. Почти у ее ног лежала сумка подруги и кусок бечевки, а сама девушка успела уйти вперед. Она, без сомнения, направлялась прямо к Сфинксу, и по пятам за ней шел Гомер. — Габриэль!!

— Сейчас вернусь, — ответила та, не оборачиваясь. — Хочу оговорить условия состязания. Ты не против?

— Не против! — проворчала Зена. — клянусь, я… Аталанта воспользовалась моментом и попыталась вырваться.

— Уймись! — прикрикнула на нее Зена и грубо встряхнула. Прерывисто дыша, охотница присмирела и обвела все вокруг непонимающим взглядом. Иксос с состраданием посмотрел на нее, потом на королеву воинов.

— Будь с ней поосторожней, прошу тебя, — умоляюще сказал он.