— Чтобы почувствовать вкус игры. Великое состязание не должно закончиться, едва начавшись, после первого же вопроса. Оно должно свершиться. Съесть путника — что в этом необычного? Так ты поступаешь с каждым.
— Я согласен, загадаем по три загадки, — уступил и улыбнулся. У Габриэль пересохло в горле. — У тебя аппетитная внешность!
— С-спасибо за комплимент. Если это комплимент, конечно, — отозвалась она. — Мы можем начинать?
— Близится закат. Вы, похоже, уже выбрали загадки и хотите меня провести, не так ли?
— Мы ждем твоего решения, — заверила его девушка.
— Состязание начнется завтра, когда солнце достигнет вершин вон тех деревьев. И не вздумайте убегать, — Сфинкс обнажил белоснежные зубы в зловещей улыбке. — Ну вот, так и думал, что ты ужаснешься! Надеюсь, встретимся завтра.
Сфинкс обладал способностью мгновенно преображаться. Прекрасное и непостижимое женское лицо с глазами, полными таинственной силы, вдруг оказывалось ощерившейся мордой дикого зверя. Казалось, он сам не знал, кто он — человек, зверь или птица. Может быть, это и была загадка, которую он не мог разгадать? Поэтому столько тайны и тоски было в его взгляде?
Лев посмотрел на Митрадию, та осторожно попятилась, отходя подальше от его пасти и увлекая за собой Навсикаю. Габриэль попыталась улыбнуться девочкам. Однорукий уродец, резко развернувшись, скрылся за спиной своего господина. Гомер галантно поклонился, чем несказанно удивил Сфинкса; и увлек Габриэль прочь. Через несколько метров они вздохнули чуть свободнее и зашагали рука об руку.
— Возлюбленная Каллиопа, сделай так, чтобы мои колени не подогнулись! Позволь мне сделать еще десяток шагов! — вознес молитву певец, и Габриэль ободряюще взглянула на него:
— Ты отлично держишься! — И чуть тише она прибавила: — Убавь шаг: не надо показывать Сфинксу свой страх.
— Но мы испуганы.
— Ему это знать не положено. Мне надо поговорить с Зеной, — кажется, появилась идея.
В небе угасали последние лучи; опустившись на одно колено, воительница рылась в сумке подруги, Аталанта все так же сидела в объятиях Иксоса, Габриэль и Гомеру пришлось обогнуть их неподвижные фигуры. Глаза охотницы были полуприкрыты, губы беспрестанно шевелились: кажется, она бормотала ругательства. Иксос бросил на Габриэль неприязненный взгляд и отвернулся. Зена отложила сумку, выпрямилась, решительно скрестила на груди руки и выжидающе посмотрела на Габриэль. «Ох, идостанется мне!» — девушка заставила себя собраться, и сама удивилась, что голос зазвучал непринужденно:
— Похоже, все улажено. Пока мы не смогли вытащить девочек, но я кое-что придумала.
Зена остановила на ней долгий взгляд, потом слабо вздохнула:
— Объясни наконец, с чего ты взяла, что твоя преждевременная смерть пойдет кому-то на пользу? Тебя моглисъесть!
— Но не съели! — возразила Габриэль. — И никого не…
— Габриэль, твой конек — болтливость, конек Сфинкса — обжорство, не забывай об этом. — Зена повернулась, ина глаза ей опять попалась дорожная сумка: — кстати, чем бы нам поужинать? Лично мне на одном энтузиазме не продержаться.
— Сейчас сообразим, — рассмеялась Габриэль, но воительница строгим взглядом оборвала ее веселье. — Приготовлю настоящую вкуснятину; правда, на это блюдо требуется время. Запас не рассчитан на два дня кряду, придется повозиться.
— Приступай, — коротко ответила Зена, — и присматривай за этими двумя. Я скоро вернусь.
— Надеюсь, он не подумает, что ты решила сбежать…
— Я собираюсь прогуляться вдоль дороги и набрать дров, — успокоила ее воительница. — Буду у него на виду. Так не забудь приглядеть за помощничками!
— Непременно. — Габриэль пошарила в сумке, и вскоре раздалось недовольное ворчание. Нашлась связка сухих овощей, из припасенного на черный день мешка появились стручки жгучего перца. Маленький котелок оказался не слишком чист, но Габриэль отерла его пучком травы и принялась за готовку. Оставалось раздобыть воду. «О ней-то я и забыла!» Впрочем, не могла же Габриэль помнить обо всем! Для этого надо быть раза в два смелее и опытнее. Внезапно девушку охватил странный трепет; опустившись на землю, она стиснула коленями руки, чтобы скрыть сильную дрожь, лицо побледнело. Гомер забеспокоился и склонился над подругой:
— Габриэль, что случилось?
— Ничего, если в нашем положении можно так сказать, — как можно беспечней ответила она. — Ты вытерпишь мою стряпню?
— В детстве для меня готовил отец. Я могу есть что угодно. Кроме, ну, как их?.. Соленых морских тварей, которых пекари кладут на лепешки с брынзой.