Кто же будет стольный город боронить? Кто от ворога пристань беречь будет? Нас здесь, меньше тысячи останется!
Какими силами к нам в гости полночные князья пришли? Слава богам и воительнице, на этот раз отбились! Но они, что, последние, кто за наш счет, поживиться хочет? Поэтому, я указ Великой Княгини, исполнять не спешу.
Любому простому гридню ясно, что надо, немедля, в дружину людей набирать и обучать. Один вопрос — успеем или уже поздно? И второй: кто новобранцев будет кормить, учить, вооружать?
Что же получается, все видят опасность, а она нет? Выходит, что она не свои мысли высказывает. И указ о роспуске малой дружины, не она родила!
Когда это её умопомрачение началось? А сразу, как только Калина с похода вернулся! Вот корень зла! И тут не глупостью старческой пахнет: прямым предательством и воровством, бывшего старшины!
И вот какая мне на ум, еще мысля пришла! Когда мы с князем возвращались от речных ворот, вместе с сотнями Игрецы, нам навстречу повстречалась десятка из сотни Тарана. Весть она привезла от Калины, что полночное войско сегодня утром высадилось на земли Болотных Цапель. И что поспешать нам надо.
Мы, конечно, поспешили и на следующий день уже были в Ивели. Так вот: глаголал я со старым Нилом, что за почтовыми голубятнями присматривает. Он мне проговорился, что голубь от Болотных Цапель, прилетал четыре дня назад! Тогда я на его речь внимания не обратил, а вчера тот разговор вспомнил. И как ведро холодной воды мне на голову вылили! Получается, что Калина послал гонцов нам на встречу, только спустя три дня, после получения вести!
Вот какой вопрос надо задать на сходе, воеводе, недавно назначенному. Пусть ответствует перед народом! А княгиня должна его услышать и нашим речам внять! Прозреть и от кривды отказаться! Не совсем же её ум высох!
А когда от скверны очистится — княжеские вожжи в свои руки возьмет и с дружиной определится. Глядишь, и темные времена, в лета канут. Не должны наши боги от нас отвернуться. Победу же, они нам даровали для чего — то! — Волос с сомнением покачал головой:
— Молод ты. Я тебя постарше и помню еще те времена, когда Великий Князь Благослав, наш мир покинул. Роман, по своему возрасту, править вотчиной еще не мог, и от его имени это делала овдовевшая Княгиня. За неполных три зимы она столько раз учудила, что все диву давались, как наше княжество, соседи по кускам не растащили.
Указы издавались каждую божью седмицу. Один глупее другого: и последующий — отменял предыдущий. И никаких советов от Думы боярской, слушать не желала. Все сама! Всю жизнь стольного города с ног на голову перевернула! Никто из служивых не знал, что делать. И не делали ничего! Ждали, когда молодой князь княжеский стол займет.
Правда, потом облегчение всему народу вышло. Наверное, боги сжалились над землей нашей! Запустили в её постельку, бравого десятника Калину. Змею подколодную!
Стало ей не до указов и судов. Только тогда, народ вздохнул с облегчением. А там и князь Роман, на троне княжеском утвердился. Но, эти времена, и ты уже помнишь.
Я это к чему говорю? В те времена, Княгиня была помоложе и умом поострее, а дров наломала — великое множество. Сомнение меня гложет, что с тех пор она поумнела и сговорчивей стала. Учти мои речи, если посчитаешь нужным. На мой взгляд, светлые времена после схода — зело ждать не стоит! — Волос, тяжело вздохнул.
После его ухода, пришли сотники Унибор, Таран и Рокша. Больше часа обсуждали, как навести порядок в стольном городе. Ничего нового придумать не смогли: дополнительные ночные и дневные патрули и не только возле пристани и центральной площади. Особое внимание — окраинным улицам и посаду. Задержанных, пока отсутствует мировой судья, доставлять на дружинное подворье, на скорый суд. Если воровство, то сечь прямо здесь. Если разбой, и есть потерпевший и один свидетель — сразу на виселицу, на рыночную площадь. Если нет свидетеля — проводить дознание заплечных дел мастерами и на другой день — в петлю.
Дозорные рейды, по трактам, удлинить до двадцати верст в одну сторону. Задержанных воров и разбойников — судить на месте. Деревья, с толстыми суками, вдоль трактов, всегда найдутся!
Тяжбу между иноземными купцами и пристанью, решить в пользу иноземных купцов и отпустить их с миром. Если мировой судья решит, что пристань была права и понесла убыток, то его покрыть, в наказании за отсутствие, из жалования самого судьи. Но об этом, он должен узнать после разбора тяжбы. Иначе — будет судить неправедно.
Одним словом, изготовители пеньковой веревки, могли потирать руки, в ожидании хороших барышей.