Она хихикнула и откусила ещё кусок лепёшки.
Я вздохнула.
— Уже поздно вписать новых участников?
— Кого?
Я похлопал по древкам висевших у меня на поясе топоров.
— Хугина и Мунина.
Бьёрн расхохотался.
— Братья, Хервёр просит присоединиться к соревнованию. Вы согласны позволить внучке ярла попробовать свои силы?
Я повернулась к мужчинам, и те склонили головы.
— Всего три броска, — сказал Бьёрн, протягивая мне третий топор. — Тот, кто уложит все три топора ближе к цели, и будет победителем.
Я кивнула и заняла свою позицию. Мужчины в это время начали по очереди метать оружие, и руки их ни разу не дрогнули.
Первый мужчина бросил два топора к краю, один — в центр. Второй мужчина оказался более метким, и все его топоры торчали недалеко от середины. Третий тоже не сплоховал.
Настала моя очередь.
Я примерилась к весу топора, который дал мне Бьёрн, пытаясь определить его центр тяжести, затем подбросила его в руке и запустила в цель. Топор угодил в мишень чуть в стороне от центра.
Видимо, металл был неровно выточен и тянул влево. Я быстро метнула вслед Хугина и Мунина. Мои собственные топоры никогда меня не подводили и приземлились точно в центр мишени.
Толпа за моей спиной разразилась криками.
— Простите, господа, приз достаётся Хервёр, — провозгласил Бьёрн.
Толпа снова возликовала.
— Жена никогда не простит, что я проиграл эту заколку, — сказал мне один из мужчин и по-доброму усмехнулся.
Второй мужчина почтительно поклонился.
— Вы достойно сражались, — сказала я им.
Бьёрн протянул мне коробочку.
— Клянусь молотом Тора, это были прекрасные броски.
— Спасибо.
Я подошла к мишени, выдернула свои топоры и, засунув их обратно за пояс, присоединилась к Эйдис и протянула ей коробочку.
— Ой, это для меня? — спросила она с притворным удивлением в голосе. — Хервёр, как великодушно с твоей стороны.
Я покачала головой.
— Надеюсь, Локи знает, как хорошо я к тебе отношусь.
— Конечно, знает, — сказала она, вынимая заколку и втыкая её в волосы. — И однажды он отплатит тебе за это. Он сам мне об этом говорил. Ну что, мне идёт?
Глава 8
Мы с Эйдис двинулись к роще. В загонах содержались животные — лошади, козы и крупный рогатый скот, — которые предназначались в жертву богам.
Глубоко в лесу, где росло Око Гримнира, все собирались на церемонию. Вдоль процессии уже были зажжены факелы. Я чувствовала витающую в воздухе магию. На опушке леса раздавались звуки барабанной дроби и молитвы жрецов, призывавших богов. Звук барабанов отдавался эхом в моей груди. Над головой каркали пролетавшие между деревьями вороны.
Я не сводила взгляда с рощи, наблюдая, как деревья раскачиваются из стороны в сторону. Поскольку стояла зима, их ветви были обнажены, и только Око Гримнира, тисовое дерево, оставалось зеленым.
Среди деревьев замерцал свет факелов. У входа в рощу стояло высокое резное деревянное изображение Одина, которое ярл приказал сделать, когда я была еще совсем ребёнком. Похожие резные фигуры стояли и рядом с деревом в лесу. Люди оставляли подношения у подножия бога. Еда, шкуры животных и другие безделушки лежали у его ног.
Мы с Эйдис подошли к фигуре Всеотца.
Я протянула руку и коснулась ладоней Одина, которые были вырезаны так, будто сложены у него на груди. Я подняла глаза на изображение бога. В дереве было вырезано углубление в том месте, где должен был находиться его глаз. Когда мои пальцы коснулись поверхности дерева, по всему телу пробежала дрожь.
Хервёр.
Хервёр.
Ты на пути к правде.
Я подпрыгнула, когда Эйдис взяла меня за руку.
— Пойдём, — позвала она меня с мечтательным выражением лица.
Я нахмурилась.
— Что это было?
Глаза Эйдис остекленели. Казалось, она смотрела на меня и сквозь меня одновременно.
— Пришло время запустить колесо судьбы, — сказала она, повернулась и жестом пригласила меня следовать за ней.
— Эйдис?
Если она и хотела что-то ответить, то смолчала. Со стороны пристани донесся долгий, отдающийся эхом звук горна. К нам прибыли гости.
— Кто это? — спросила я Эйдис.
— Перестань задавать вопросы и иди за мной, — скомандовала Эйдис и направилась в сторону фьорда.
Корабли направлялись к причалу, их красно-белые полосатые паруса развевались на ветру. Я никогда не покидала Далр, но при виде таких прекрасных кораблей во мне разгорелись мечты о путешествиях. Больше всего на свете я хотела покинуть этот дом, хотела отправиться в какое-нибудь новое место — туда, где на меня бы не смотрели, как на проклятую и прокажённую.
Добравшись до пристани, мы с Эйдис присоединились к остальным членам моей семьи, и я ещё раз окинула взглядом корабли.
На носу одного из кораблей стоял мой двоюродный брат и сын Асты, Лейф. Он заплел свои темные волосы в длинную косу. На поясе у него висел топор, а темно-серая туника с серебряными пряжками и новые черные сапоги давали ясно понять, что его приключения завершились успешно.
Корабли, однако, принадлежали конунгу Гудмунду.
— Лейф, — сказала я Эйдис, и та улыбнулась. Отстраненное выражение в ее глазах исчезло. Вместо этого на ее лице появилась странная улыбка, и она приложила руку к сердцу, постукивая пальцами.
— Лучше держи себя в руках, — посоветовала я, кивнув на её ладонь.
— О чём ты?
— Ты сейчас похожа на влюблённую девушку. Локи будет недоволен.
— Тссс, — шикнула на меня Эйдис.
— И какое отношение Лейф имеет к колесу судьбы?
— Какому колесу? О чём ты? — озадаченно переспросила Эйдис.
Ну конечно. Вёльва. Рабыня, говорящая от имени богов. Сколько раз Эйдис говорила что-то странное, а вслед за этим сбывалось что-то неожиданное?
Я бросила на Эйдис недвусмысленный взгляд.
Она показала пальцем на небо.
Я кивнула и повернулась обратно. Последний год Лейф провел при дворе конунга Гудмунда. Лейф, который родился всего через год после меня, и с которым мы росли как родные брат с сестрой. Куда шёл он, туда шла и я, что его безумно раздражало. Никакие попытки прогнать меня или сказать, чтобы я возвращалась в дом, никогда не срабатывали.
Когда мальчишки пытались помешать мне отправиться с ними на охоту или рыбалку, или поездить верхом, я наставляла им синяков под глазами или выкручивала руки до тех пор, пока они не начинали плакать.
Я повсюду следовала за Лейфом, пока он не сел на корабль и не оставил меня дома. Одну.
Он отправился смотреть мир, совершать набеги и путешествовать. А меня отправили сидеть у костра, где, по мнению ярла, я должна была оставаться до тех пор, пока не состарюсь и не умру.
Но ярл ничего не знал о том, чему я научилась у Ирсы. Да и никто, кроме Эйдис, не знал. Если бы не тренировки Ирсы, я бы сошла с ума.
— Кто это? — поинтересовалась подошедшая ко мне мама.
— Лейф и конунг Гудмунд.
— Орвар-Одд там? Он как-то спрашивал меня, а я… я не думаю, что у меня когда-либо был шанс ему ответить.
— О ком ты?
Мать в замешательстве нахмурила лоб.
— Что такое, милая?
— Ничего, не переживай, — озадаченно протянула я и отвернулась.
В то время как волнение тети Асты от встречи с сыном было очевидным — даже Хакон и Хальгер в волнении подбежали к самому краю пирса, — Кальдер наблюдал за кораблями со скучающим выражением лица.
Меня всегда поражало, как моя тетя родила такого свирепого бойца, как мой двоюродный брат. Кальдер был таким… пустым. И насколько я видела, между Кальдером и Астой не было любви.